— Забавно, — облегчение, что его не нужно подозревать, было таким же сильным, как новая тревога.

«Как сильно вовлечена герцогиня? Или это только Конрой? Где он, там недалеко и она. Она хотела бы подставить королеву».

— Нет, он довольно скучный, но украсить им можно, — фыркнул Чилд.

— Не в моем вкусе. Что именно сказал Девон, когда ты отказался дать дражайшей матери Ее величества свою «Principia»? — она сказала с ноткой сарказма, зная, что это его порадует.

Так и было. Его лицо просияло.

— Вот так интрига! Ты не наскучиваешь, милая. Он дал мне понять, что герцогиню расстроит мой отказ, а я ответил, что не боюсь бури — потрясает, знаю, но он разозлил меня, только не смейся. Я сказал, что ее расстройство меня не пугает, даже если она споет арию в туалете. А потом он нагло попросил увидеть книгу! Я сообщил его, что не дам книгу, что библиотека Коллегии открыта для мастеров-волшебников и Главных, хоть и в разное время, — он чуть не смеялся, вспоминая, как оскорбил Девона. — Я правильно сделал, милая?

— О, абсолютно, — Эмма села прямее. — Если я хорошо попрошу, милый Дориан, ты позволишь мне почитать «Principia»?

— Моя очаровательная Эмма, ты могла бы сжечь ее по странице в моей спальне, глядя, как я резвлюсь с мальчишками, что ты не одобряешь. Ты хотя бы никогда не была невежливой, в тебе нет ничего лишнего, — он изобразил зевок. — Но сначала чай. И, милая, я хочу вернуть Эли в Коллегию, а себе взять кого-то активнее. Ты хочешь его?

Сердце Эммы колотилось. Другой Щит не помешал мы в свете этих новостей. Она не могла рисковать возвращением в Коллегию с публичным выбором на службу, а Эли будет рад не возвращаться в общежитие Щитов.

— Да, — она опустила ладони на колени. — Да, думаю, это хорошая мысль.

Наверное, ей повезло, что она не видела лицо Микала.

После прекрасного чая Дориан оставил ее в библиотеке, в одной из нескольких комнат, которые он не переделывал с тех пор, как отец дал ему дом и магию. Комната сохранилась или потому, что Чилду не нужно было меня, или он редко проводил время за редкими текстами, которые сочинял. Эмма не видела смысла разгадывать эту загадку.

Комната была в два этажа высотой, на потолке были греческие боги среди бледных нимф, библиотека была из темного дерева с удобной кожаной мебелью, что принадлежала отцу Дориана, в камине горел огонь, бордовые шторы закрывали от света дня. Она вдыхала запах бумаги, пыли, старой кожи, магии, ее плечи стали легче. Другой Главный взрывался от любопытства, и она рассказала ему столько, сколько осмелилась. Слухи, что он пустит, отлично запутают ее врагов.

Микал хотя бы дождался, пока они останутся одни.

— Еще один Щит, моя Прима?

Она отвернулась от полки, «Principia Draconis» была в ее руках. Том был в кожаной обложке, ему не хватало блеска Уилсона, но это не имело значения. Уилсон только подчистил архаизмы.

— Думаю, это мудро, раз герцогиня Кентская и ее палач вовлечены в дело. И мне интересно, где заговорщики получили деньги.

— Вы можете доверять Щиту с его службы?

— Чилд верен.

«Он потеряет много из-за законов о содомии, так что другим быть не осмелится».

— А Эли умелый, насколько я помню. Лучший в классе в свое время в Коллегии, как и ты был. Разве ты не хотел, чтобы я добавила себе Щиты?

Он притих, но подбородок был упрямо выпячен. Эмма вздохнула и понесла книгу к своему столу. Том был размером с ее торс, был ужасно тяжелым. Микал дал ей пройти два шага, а потом забрал книгу из ее рук. Удивленный весом, он выдохнул, отпрянул и развернулся. Она шла за ним, ее юбки приятно шелестели.

Сияние, что она ощутила перед Приливом, проснувшись в его руках и ощущая спиной его грубую кожу, пропало.

«Я — Главная, — напомнила она себе. — Это его долг. Я не должна вести себя глупо из-за этого».

И все же.

— Микал…

— Ничего. Если он умелый, — книга ударилась о столик из розового дерева, и Эмма скривилась.

— Это Великий текст, Щит. Не испорть его.

— Обязательно. Если вы постараетесь не ранить себя.

— Я возьму дополнительный Щит, Микал. Того, кто будет служить мне, а не Чилду, и того, кто умеет сдерживаться и слушаться, — она убрала ненужную вуаль, но она и без того была в стороне. — Может, он покажет тебе, что это ценится.

— Может, — он отвернулся. — Он тоже будет делить ваше ложе, Прима?

«Вот так? — миг тишины был таким глубоким, словно книги задержали дыхание, ожидая удар. Жар поднимался по горлу Эммы, пятнал ее щеки. Он тоже назвал ее потаскушкой? Она ожидала этого от Хастона. — Я Главная. Твои правила ко мне не применяются».

Но это не смягчало удар. Почему ее волновала мысль Щита?

«Потому что он не просто Щит, Эмма. Это Микал, и ты, наверное, слишком уж ему благодарна за спасение своей жизни и убийство Кроуфорда».