Переполненный решимостью и праведной яростью, ведомый инстинктом самосохранения, я медленно поднялся, поудобнее перехватил весло и крикнул:

– Эй ты, селедка в майонезе! Вызываю тебя на мак’гора! Пусть кровь рассудит, кто из нас истинный вождь, а кто самозванец!

Мак’гора – священный поединок орков, этакий аналог выборов в племенах зеленокожих варваров. Кто кому навалял – тот и правит. Понятия не имею, ведал ли Сларк значение этого слова, но суть ясна и без орочье-мурлокского словаря. Вряд ли я предложил ему сходить на рыбалку столь замысловатым способом.

Соплеменникам затея пришлась по душе. Они окружили нас, закурлыкали и застучали острогами по песку. У кого острог не имелось, просто топали или били себя в грудь. До чего воинственные создания, уродись они повыше да покрупнее, уже давно бы захватили весь Азерот.

– Вызов принят! – прорычал Сларк и без лишних слов ринулся в бой.

Мне стоило неимоверных усилий уклониться от сокрушающего удара. Напрягши каждый мускул кривых лягушачьих лапок, отпрыгнул вбок и кувыркнулся через плечо. Миг спустя аккурат промеж моих следов на песке обрушилось весло, подняв фонтан золотистых крупинок.

К сожалению, деревяшка – не меч и не топор, и по закону жанра в земле не застряла. Так бы зашел верзиле сзади, как разбойник из одноименной песни, и огрел бы по хребту. Но едва поднялся, и Сларк снова накинулся, неистово вопя.

На размышления и тактику времени не оставалось. Все, что успел – сигануть в другую сторону за секунду до столкновения. Физика в этом мире оказалась вполне себе настоящей, не в пример игровой. Разогнавшись, могучий рыболюд на полном ходу протаранил соплеменников. Бедные мурлоки с громкими криками разлетелись кто куда, словно кегли после страйка, а сам Сларк споткнулся и растянулся мордой в прибой.

Не стал строить из себя благородного паладина, не бьющего лежачих. Подбежал к врагу и принялся со всей дури охаживать веслом по чем попало. Каждую зиму на протяжении без малого десяти лет я вытворял подобное с коврами, а весло – та же выбивалка, только двуручная и тяжелая. В общем, опыт имелся и немалый. Лупил и просто чувствовал, как над содрогающейся тушей мельтешат единицы урона. Минус десять, минус двадцать, - крит! – минус пятьдесят. Жаль только полоски здоровья не видел и понятия не имел, как долго еще колотить громилу.

Но вдруг бывший вождь резко вскочил и боднул меня затылком в подбородок. Дикая боль пронзила голову, все закружилось, поплыло разноцветными пятнами. Я упал, и тут же холодная стопа надавила на живот. Задыхаясь и дрожа, узрел занесенное надо мной весло. Одного удара вполне хватит, чтобы расколоть череп. Мама, папа – прощайте. Можете спокойно выключать компьютер, ваш сын все равно не вернется домой.

И тут… в груди словно что-то взорвалось, кровь закипела, сознание прояснилось. Не знаю даже, что на меня нашло. Вытаращил глаза, оскалил окровавленные зубы и резко вскинул ладони. С коготков узловатых перепончатых пальцев выстрелили ослепительно яркие молнии, от стрекота и треска заложило уши. Сларк выронил оружие и затрясся всем телом, сквозь которое то и дело просвечивал скелет.

Неведомое колдовство быстро иссякло, наверное, мана кончилась. Но противнику короткого заряда бодрости хватило по горло. Он еще долго дрыгался и стонал, рисуя под собой «песчаного ангела». Покрепче сжав весло, приготовился добить гада. Но в последний момент передумал. Вскоре он один черт зареспится и начнет качать права. Если каждые полчаса драться с элитой, можно, конечно, неплохо прокачаться, но мне выбраться отсюда надо, а не уровни набивать. Поэтому громко и отчетливо произнес:

– Верность или смерть?!

– Верность, - сдавленно прохрипел Сларк.

– Присягай новому вождю, смерд.

– Клянусь служить тебе верой и правдой до конца, вождь Вася!

– Другое дело. – Протянул ему лапку и помог встать. – Ох, ну ты крепко стукнул… Давай супчика поедим, отрегеним хапэ.

– Что? – удивился новый подданный.

– Здоровье поправим, говорю. Налетай.

Мы сели у костра и начерпали ароматной жижи в измятые железные миски. Лишь вылакав все до дна понял, что нехитрая посуда сделана из старых шлемов. Вряд ли хозяева расстались с ними добровольно, но особой брезгливости не ощутил. Так, плечами повел и тут же забыл, что энное время назад миска покоилась на потной голове какого-нибудь гнома, или вовсе была снята со зловонной черепушки нежити из Мертвых Копей.

Не успели мы как следует покушать, как с пригорка сорвался дозорный, побежал к костру и прошептал:

– Человек идет.

– Как одет? – насторожился я.

– Бедно.

– Хорошо. Все в сруб! Шевелите ластами.

Мы забились в кособокую избушку как кильки в банку (каламбур за триста) и прикрыли дверь. Прильнув к трещине в доске, напряг слух. Неподалеку раздались вкрадчивые шаги и шелест песка – кто-то спускался с пригорка. Вскоре свет костра озарил рыжеволосую девушку в белой блузке с глубоким вырезом, темных штанах, опоясанных красным кушаком и простецких сандалиях.