Миша потёр лоб.

– Да вроде было пару раз…

– Ну? – с надеждой произнес я, – И как вы его ловили?

– Да как, как… Собаками обычно. Пока те нападают – батя ему мозги вышибает из дробовика.

Меня слегка передёрнуло.

– А живых медведей не ловили?

Миша пожал плечами.

– А зачем он живой то?

Я прикрыл лицо рукой, потирая пальцами переносицу, задумался и еще раз посмотрел на медведя. И что же нам с тобой, косолапый, делать теперь…

– Я придумал! – сказал Густав. – Связать. Руки надо. Связать, – Густав сложил запястья, как бы пытаясь освободиться от невидимой веревки. Потом щелкнул себя по шее и отрицательно покачал головой. – Не проснётся. Очень. – он изобразил сон. Миша стоял со слегка перекошенным отвращением ртом, покосился на меня.

– Он хочет сказать, что медведь очень пьян. И, чтобы обезвредить его, нужно ему лапы связать. Он всё равно крепко спит.

Некоторое время Миша обдумывал моё предложение, а, точнее, предложение Густава, затем пожал плечами и согласился. Я направился к сеням на поиски верёвки.

– А еще помнишь, как тебя в той поездке еще и утки покусали, и… – крикнул мне вслед Миша. Я ответил ему известным жестом.

====== Глава 26. Отморозки ======

POV Dima

Адский, адский холод… Дема не подаёт признаков жизни. Надо вернуться обратно, но у меня совсем нет сил. Отсутствие еды, вкупе с похмельем, которое, почему-то наступило именно сейчас, полностью лишили меня сил. Я развернулся и понял, что не могу идти. Холодно, очень холодно. Я прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней в снег. Ветер крепчал. Снежинки застревали у меня на ресницах. Я посмотрел на Дему. Он, кажется, спал. А может и не спал. Глаза закрыты. Но сам тёплый, значит, всё хорошо. Я опустил голову, чтобы не расходовать тепло, закрыл глаза. Подождем… Главное, не спать! Не спать. Не… спать…

POV Dema

Хм, странно. Я перестал ощущать движения Димы. Что с ним? Вокруг всё ещё такой же холод, как и был раньше. Значит, мы на улице. Но почему Дима не двигается? Мы уже пришли? Что-то явно не так. Я слегка приоткрыл глаза. Белый снег, чёрная куртка, прядь чёрных волос Димы. Странное состояние такое… Всё как в тумане. Реакция снижена до минимума, информация доходит как через воду. И чувств нету никаких. Почему я ничего не чувствую? Даже своего тела. И память такая расплывчатая… Я помню общий ход действий за последнее время, но не помню деталей, людей, лиц… Вот Дима. Вроде он мой брат. А какие отношения нас связывают? Я люблю его? Или ненавижу? Я много значу для него, это видно, но он мне совершенно чужой человек.

Я слегка повернул голову. Мы сидим на снегу. Глаза Димы закрыты. Ресницы и брови занесло снегом, лицо бледное, губы синие. Что-то тут не так. Я снова ничего не чувствую. Что делают в таких ситуациях? Кажется, надо волноваться, бояться, переживать… А как это? Так странно мыслить одним только мозгом, когда душа, сердце и интуиция спят.

Дима вне сознания. Спит, или что-то ещё. Если мы просидим тут долго – мы замёрзнем насмерть. Надо что-то предпринять. Это, вроде, наш дом. Но нам не открывают. Надо постучать.

Тело не слушается меня. Движения медленные, не связные. Хочется повести руку вправо, а она идёт в лево. Ужас какой!

Давай, Дема, давай! Ты сможешь!

Пытаюсь привстать и дотянуться до окна. У меня, кажется, получается! Привстаю, пытаюсь развернуться и тут же падаю лицом в снег, поднимаю голову. Снег залепил глаза. На ощупь тянусь вверх, слегка подтягиваюсь, зацепившись за подоконник, свободной рукой стучу в стекло. Удары не частые и не очень сильные. Пальцы никак не сжимаются в кулак до конца. Пытаюсь пересилить себя. Надо как-то привлечь внимание ребят. И, почему-то, сейчас я делаю это не для себя. Мне немного наплевать, умру я, или нет. А вот того, сидящего на снегу черноволосого парня, так трепетно заботившегося обо мне, мне необходимо спасти.

Моя рука соскальзывает в подоконника, последний удар в стекло и я падаю плашмя в снег. Вот теперь подняться у меня уже нет сил. Прости, Димк…

POV Redric

В моей голове крутились десятки мыслей. Я думал о Геле, как она там, добралась ли до города. И о самочувствии Демы, почему самые большие косяки сваливаются на самых хороших и добрых ребят? Диман, вон, пьяный после бани в снегу спал, и ничего. А Дема… Да и немцы тоже немного напрягали. Я хорошо помню, как настойчиво Дэвид Йост с Раймондом Поликарповичем просили заботиться и оберегать их. Всегда я крайний! Нафиг мне они не сдались, честно говоря! А из-за них я теперь еще и с ребятами поссорился… Тяжелая штука этот шоу бизнес. Не дай бог стать такими как эти немцы.

Веревку, к счастью, я нашёл довольно быстро. Нельзя мне оставаться наедине с собой – совесть загрызёт. А в коллективе самокопанием заниматься на получается. Слишком уж коллектив активный и изобретательный до всяких вещей, от которых волосы дыбом встают…

Я вышел из сеней и остановился в дверях. Как своевременно я подумал о волосах дыбом…

Перед моим взором предстала следующая картина: Георг держал медведя, Том держал его пасть открытой, Билл пытался запихать голову в его пасть, Густав, бормоча «Schlechte Idee, Schlechte Idee»(Плохая идея), фотографировал на айфон.

– Was Ihr, мать вашу, tut?!(Что вы творите?!) – воскликнул я.

– Hay, Redrik, witzig, ja?(Эй, Редрик, прикольно, да?) – улыбнулся Билл.

– Sie verstehen nicht, wie gef"ahrlich es ist (Вы не понимаете, как это опасно?)

– Ja, h"ore du, dass m"oglicherweise gef"ahrlichen…( Да перестань ты, что может быть опасного...) – в этот момент Том отпустил пасть медведя, и челюсти лязгнули, зажав волосы Каулитца младшего. Билл заорал так, как будто его режут. Медведь резко очухался, вскочил на лапы и зарычал. Том взял Билла за талию и выдернул из пасти зверя. Медведь, видимо, не на шутку испугался. Он быстро вертел головой и метался из стороны в сторону, потом остановился и зарычал.