— Спасибо, — нежно говорю я. — Я знаю, что эта вылазка тебя напрягает. Ты, наверное, борешься с желанием схватить меня и снова унести домой, или по крайней мере самому сесть за руль, по крайней мере так ты точно будешь уверен, что я в безопасности.

Губы Рида трогает небольшая улыбка.

— Я удивляюсь, как хорошо ты меня знаешь. Если бы только я знал тебя так же. Ты кажется знаешь все, о чем я думаю, то время как я большую часть времени, даже не знаю, что ты собираешься делать, — говорит он.

— Ты ошибаешься… я не знаю, о чем ты думаешь, но кажется в последние время у нас появилась общая тема. Под названием «Список планов по выживанию для Эви», похоже, все кроме тебя уже не берут его в расчет. Теперь ты просто сосредоточен на профессионалах, — говорю я, сильнее к нему прижимаясь и нежно целуя местечко за ухом.

— Нет, никакого жульничества, — выдыхает он мне в волосы, и на секунду я поверила ему. Я захватываю зубами мочку его уха и нежно прикусываю ее.

— Как насчет сейчас? — с улыбкой спрашиваю я и слышу его стон.

— Ладно, одна афера, но я уверен, что это не будет проблемой, — говорит он, имея ввиду неспособность преодолеть нашу тягу к друг другу, в то время как я благополучно справляюсь с этим.

— Думаю, Зефир ждет только нас, чтобы отправиться в путь, — говорит Рид, напоминая мне, что мы их задерживаем. Я смотрю на другой автомобиль, в котором Зефир открывает окно со стороны водительского сидения и терпеливо ждет нас.

— Ой, — краснея говорю я.

— Время ехать, — я возвращаюсь на свое место и снова пристегиваю ремень безопасности.

Я следую за черным Рендж Ровером, и мы выезжаем на нужное нам шоссе.

— Как долго мы будем ехать? — наблюдая за дорогой, спрашиваю я Рида.

— Зависит от того, как быстро ты ездишь. Если ты превысишь скоростной режим, должно занять не больше трех часов, — мягко говорит он, могу сказать, что он думает, что все это — пустая трата времени.

Он не должен волноваться, здесь нет никакой опасности. Также я могу сказать, что Зефир безоговорочно согласен с этой философией, потому, чтобы не отстать от него, я должна выжать педаль газа практически в пол.

— Ты сказал, что я очень хорошо тебя знаю. Ну, думаю, в некотором роде ты прав. Но с другой стороны, я практически не знаю тебя, — признаю я, в то время как он небрежно держит меня за руку, и, наверное, даже не осознает, как совершенно при этом выглядит.

— Что бы ты хотела узнать обо мне? — несколько сдержанно спрашивает Рид, наверное, потому что думает, что я имею ввиду информацию, которую ему нельзя мне рассказывать.

Это не так.

— Расслабься, я не заставляю тебя рассказывать мне, почему археологи обнаруживают кости динозавров или создание истиной истории, — улыбаясь ему, говорю я и вижу, как его глаз касается улыбка. Мне это нравится. — Я просто хочу что-нибудь о тебе узнать. Историю твоей жизни.

— Я расскажу тебе, Эви, в действительности, пока я не встретил тебя, я и не жил, — говорит он. Не купившись на это, я закатываю глаза. — Ты не веришь мне? — спрашивает он, разглядывая меня.

— Нет, ты художник. Я видела, какие потрясающие работы ты создаешь, так что я знаю, что до меня все-таки что-то было, — размышляю я.

— Большинство из тех скульптур были сделаны, сидя в какой-нибудь дыре, пока я ждал свою жертву, — глядя на мелькающие за окном пейзажи, отвечает он. — Нужно было чем-то заняться, когда я не мог прочитать очередной сонет, который я не понимал, потому что мне не с кем было обсуждать все то, что я чувствую. Я путешествовал по самым укромным уголкам человеческих цивилизаций.

Затем он смотрит на меня, чтобы увидеть мою реакцию на то, что он рассказал. Я пытаюсь не выдать эмоций, и то как болит мое сердце из-за того, одинокого существования.

Он недолго молчит, а затем продолжает.

— По большей части, я наблюдал за ростом и падением цивилизаций. Время от времени, я, как и сейчас, я принимал в ней участие, но это не было моей целью. Я все еще должен быть осторожен, потому что за мной по прежнему наблюдают, — говорит он. — Я могу рассказать тебе о моих впечатлениях о Спарте, войнах, которые были уничтожены, когда их цивилизация была захвачена. Могу рассказать обо Испанской Инквизиции и всех совершенных ею зверствах, якобы во имя Бога, но я всего лишь наблюдатель человеческих поступков. По большей части я не мог вмешиваться в это, даже если бы оправдывал себя тем, что я могу разорвать некоторых людей в клочья. — Он мрачно улыбнулся. Меня пробирает дрожь, когда я представляю, свидетелем скольких злодеяний он стал. — Когда я увидел некоторое вещи, которые начали меня беспокоить, мне пришлось на некоторое время покинуть людей.

Мое воображение сходит с ума, когда я представляю, что могло так взволновать ангела, единственная цель которого убийства других ангелов. Когда мне приходят на ум несколько мыслей из недалекого прошлого, мне становится стыдно.

— Иногда, мне удавалась держаться подальше от людей целыми десятилетиями. Сейчас это сделать сложнее чем раньше, но не невозможно. Когда я более тесно взаимодействую с людьми, я не могу завязывать с ними дружеские отношения. Иногда по какой-то причине люди привязываются ко мне.