Незадолго до пасхи бог послал дельце: закупил я несколько вагонов пшена. А когда пшено поднялось в цене, я его продал и заработал на этом пшене добрых несколько рублей. И справили мы пасху, да так, что - можете мне поверить - Бродский[1] и тот ничто в сравнении со мной! Шутка ли, человек никому не должен ни копейки, да еще имеет сотню-другую наличными! Кто же со мной сравняться может? Понимаете или нет? Так вот, взял бы ты, дурень этакий, Янкев-Иосл, внес Бирнбауму эти две сотни и выкупил бы свой билет! Нет! Я подумал: куда мне торопиться? Бирнбаум не удерет с билетом! Будет еще время выкупить билет и после пасхи, а не то уплачу проценты, сколько причитается, и получу квитанцию. Так я в то время думал, а может быть, я тогда и вовсе ни о чем не думал. Понимаете? Взял я и на свои деньги купил мешки и сложил их в амбаре. А господь бог свершил чудо, сбили с амбара замок - это было после нынешней пасхи, как раз тридцатого апреля, в ночь на первое мая, когда производится розыгрыш билетов,- и украли у меня мешки, а я снова остался без гроша.

– Ципойра, - говорю я своей жене, - знаешь, какую новость я тебе сообщу? Мы уже снова очистились.

– Что значит - "мы очистились"?

– У нас уже ни одного мешка нет!

– Как это?
– не понимает она.
– Куда же девались мешки?

– Их, - говорю я, - сегодня ночью утащили из амбара.

Она, конечно, начинает шуметь, кричать, как водится у женщин. Тогда я ей и говорю:

– Тише, Ципойра, не кричи так. Одна ты, что ли, у господа бога? А если бы, скажем, дом сгорел, и мы выскочили бы голые-раздетые, в чем мать родила, было бы лучше?

– Тоже мне утешение!
– говорит она.
– Поэтому у нас должны были украсть все мешки?

– Какое имеет отношение одно к другому?
– говорю я.
– Вот попомни мое слово, -найдутся мешки...

– Откуда они найдутся?
– говорит она.
– Воры, что ли, подбросят украденные мешки, потому что тебя звать Янкев-Иосл? Делать им больше нечего.

– Э, глупая ты!
– говорю я.
– То, что бог может сделать, человеку и на ум не придет...

И действительно. Мешки, конечно, пропали, как в воду канули. Какие там мешки? Откуда мешки? Зря я бегал как сумасшедший, возился с полицией, искал во всех углах, рыскал по мышиным норам... Но - где там! Куда там! Ищи прошлогодний снег, вчерашний день! Понимаете или нет? Голова заморочена, в сердце пустота, во рту пересохло, па душе мрак... Стою это я на базаре, у нас на бирже, возле аптеки, и вдруг - мысль мелькает в голове, - было это утром, часов около двенадцати: "Позвольте-ка! Ведь сегодня, можно сказать, день суда божьего! Первое мая. Билеты разыгрывают! Чем черт не шутит? Ведь у нас великий бог! Ведь он, если захочет, может осчастливить меня и всю мою семью!.." Но тут я вспоминаю об украденных мешках, забываю, что сегодня первое мая, что у меня билет, который участвует в тираже, и снова начинаю искать мешки... На какой-то след, понимаете ли, напали. И так весь день и всю ночь до следующего дня - второго мая. Сам не знаю, на каком я свете, целые сутки ничего не ел, уже час дня, сердце замирает, понимаете ли... А прихожу домой, на меня жена налетает:

– Может быть, ты бы умылся и закусил что-нибудь? Может быть, хватит возиться с этими мешками? Вот они у меня где сидят, твои мешки! Провались они к черту! Жизни, что ли, себя лишать из-за этих мешков? Что с ними, то и без них! Новое занятие - мешки! Мешки-мешки! Мешки-мешки!

– Знаешь что, жена моя?
– говорю я.
– Может, хватит насчет мешков? У меня уже голова, как мешок! А тут еще ты солью раны присыпаешь! Мешки-мешки!..

Понимаете или нет? Не найдется ли у вас мешка?.. Тьфу! Еще папироски, хотел я сказать...

Коротко и ясно, на чем же мы остановились? На мешках, стало быть. Словом, пропали мешки. Что поделаешь? Душу не выплюнешь! Мою руки, сажусь за стол, но - где там, куда там!
– ничего в горло не лезет.

– Что с тобой, Янкев-Иосл?
– спрашивает жена.
– Кто тебе сегодня дорогу перебежал?

– Я и сам не знаю, что со мной!
– отвечаю, выхожу из-за стола и ложусь на диван. Только лег, принесли с почты газету. Возьми же, дурень этакий, Янкев-Иосл, газету и посмотри: сегодня второе мая, а вдруг твой билет выиграл? Но - где там, куда там!

Я и понятия не имею, второе ли сегодня мая, или двадцать второе июня, или тридцать первое февраля! Понимаете или нет? Беру газету, начинаю читать, с самого начала, конечно. Словом, лежу это я, читаю всякие новости: расстреляны - повешены, заколоты - зарезаны, англичане и буры...[2] В одно ухо входит, в другое выходит. Что мне англичане, что мне буры, когда у меня украли мешки? Пропади они пропадом все англичане и вес буры! Так я в это время думал, а может быть, я в это время ни о чем не думал. Переворачиваю газету на вторую страницу, на третью - смотрю: тираж! Мелькнуло в голове: а вдруг мой билет выиграл хотя бы пятьсот рублей? Сейчас, после истории с мешками, это бы мне очень пригодилось. Начинаю просматривать все пятисотрублевые выигрыши - нету! Тысячные - нету! Пятитысячные, восьмитысячные, десятитысячные - конечно, нет! И так до тех пор, пока добрался до семидесяти пяти тысяч. А когда дошел до семидесяти пяти тысяч, мне вдруг что-то бросилось в глаза и ударило в голову: серия 2289, номер 12! Готов поклясться, что это мой номер! Но как это может быть? Чтобы мне, такому неудачнику, попался такой крупный выигрыш? Всматриваюсь в цифры - бог ты мой! Все-таки это мой номер! Хочу встать - не могу! Будто прирос к дивану. Хочу крикнуть: "Ципойра!" - не могу: язык вдруг словно прилип к нёбу! Собрался с силами, встал, подошел к ящику стола, посмотрел у себя в книге. Да! Честное слово: серия 2289, номер 12!..

– Ципойра!
– говорю я жене, а руки у меня дрожат и зубы стучат. Знаешь? Нашлись украденные мешки...

Она смотрит на меня как на сумасшедшего.

– Что ты говоришь? Ты знаешь, что говоришь?

– Я говорю тебе, - бог вернул нам наши мешки сторицею да еще с процентами... Наш билет выиграл полную шапку денег!

– Ты это серьезно, Янкев-Иосл, или смеешься надо мной?

– Что значит, - говорю я, - смеюсь? Я это совершенно серьезно. Нас поздравить нужно, мы выиграли деньги!

– Сколько же мы выиграли?
– спрашивает она и смотрит мне прямо в глаза, будто хочет сказать: "Пусть только это окажется враньем, получишь ты от меня!"

– К примеру, как ты себе представляешь? Сколько бы ты хотела, чтоб мы выиграли?

– Я знаю?
– говорит она.
– Несколько сот рублей, наверное?

– А почему бы не несколько тысяч?

– Сколько это - несколько тысяч? Пять? Или шесть? А может быть, и все семь?

– А о большем ты, видно, не мечтаешь?