Из динамика рации вырывались эти чудовищные, нечеловеческие хрипы и слоги на фоне треска и шипения. А я стал свидетелем ужасного финала.

Как сквозь толстый слой ваты, до меня донесся бессвязный крик Писли. Земля под нами подпрыгнула и поползла. Крошечной частью разума я осознал, что Джордан попытался встать на ноги, но его тут же швырнуло обратно на содрогающуюся землю. При всем том я старался наблюдать через бинокль за тем, что происходило в районе буровой вышки. Я не в силах был оторваться от этого жуткого зрелища!

А в долине земля покрылась широкими трещинами, и из этих сейсмических расселин наружу потянулись мерзкие серые щупальцы.

Щупальца дергались и походили на огромных, смертельно раненных змей, пытавшихся расползтись по истерзанной, покрытой ранами земле. И некоторые из щупалец дотянулись до пытавшихся спастись бегством людей. На концах щупалец появлялись отвратительные красные пасти, и…

Наконец мне удалось оторвать бинокль от глаз. Я зажмурился и прижался лицом к мокрой траве и песку. В то же мгновение раздался чудовищный треск грома и полыхнула жуткая вспышка молнии. Я увидел ее сквозь сомкнутые веки. За этим последовал взрыв такой невероятной силы и распространилась такая кошмарная вонь, что я, можно сказать, лишился чувств.

Не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я ощутил на своем плече руку Джордана и услышал его голос. Он спрашивал, как я себя чувствую. Но когда я приподнял голову и разжал веки, я увидел, что небо прояснилось. Изуродованный холм обвевал легкий ветерок. Писли сидел и сокрушенно мотал головой, глядя на картину в долине. Я посмотрел в ту сторону.

Там все еще бушевало пламя, и посреди обуглившихся кустиков окопника и вереска вздымались вверх клубы голубоватого дыма. Буровая вышка покосилась набок и превратилась в груду почерневшего металла. Пара черных от копоти грузовиков устало двигалась к нашему холму. В разные стороны брели, пошатываясь, несколько человек. До нас донеслись стоны и крики тех, кто просил помощи. Мерзкая серая жижа растекалась и пузырилась на земле, заполняя трещины, словно гной раны.

— Мы должны им помочь, — негромко произнес Джордан.

Я кивнул и с трудом поднялся на ноги. Писли тоже встал. Я наклонился и осторожно потеребил плечо Титуса Кроу. Он пришел в себя мгновение спустя, но он был не в силах помочь нам в предстоящей работе. Его сознание пережило слишком сильный стресс.

Мы все вместе пошли к «Лендроверу» Джордана. Я подобрал с земли рацию Писли. Мысль мелькнула у меня в голове… Я прибавил громкость и понял, почему профессор бросил рацию: из динамика доносились… шумы. Тихие, бессвязные мычания, обрывки детской песенки, взрывы дебильного смеха…

Шесть человек погибли, пятеро пропали без вести, а один, бедолага Финч, сошел с ума. Были и раненые, но ранения, в общем и целом, нельзя было назвать серьезными. Ожоги, порезы, ушибы. И тот факт, что был уничтожен очередной хтониец — один из «наименее вредоносных в своем виде», — мало утешал при таких потерях. Как бы то ни было, это были первые потери, понесенные Фондом Уилмарта за время проведения «Британского Проекта».

На следующий день газеты взахлеб сообщали о подземных толчках, сотрясших все северо-восточное побережье. Чуть меньше внимания было уделено значительным выбросам природного газа на поверхность земли во время проведения «научно-исследовательского бурения». Кроме того, в Котсуолде был слышен рев из-под земли, а Суртсей на некоторое время ожил и извергал тучи вулканического пара. Много было написано также о «случайных ураганах», о градинах размером с мячик для гольфа на юге, о сильнейших молниях во многих частях Англии, в частности в Дареме и Нортумберленде, о долгих и сильных ливнях на протяжении всей второй половины дня на западе страны. Пострадали также психиатрические больницы. Было немало сообщений о бунтах среди пациентов и побегах. Уфологи и психологи что-то лепетали насчет «лунных, приливных и погодных циклов»…

Пока что совсем немногое известно о внешнем виде, типе и характеристиках того хтонийца, которого мы уничтожили в тот день. Вряд ли мы могли узнать о нем что-то большее, нежели то, что он был «чадом Уббо-сатхлы». Через считаные часы после финального взрыва газов тела гиганта (по составу эти газы были очень схожи с метаном, причем с сжатым метаном) его тело начало разлагаться и вскоре исчезло без следа. Последующие звуки, доносившиеся из пространства, которое занимало это существо под землей, показали, что тварь имела почти четверть мили в длину, а ее ширина составляла треть этого расстояния!

На самом деле мы даже не можем толком назвать имя этого существа. То есть мы слышали, как Финч произносил это имя, пребывая в телепатическом трансе, но эти звуки и сочетания согласных не могут быть воспроизведены голосовыми связками человека. К звукам такой сложности мог приблизиться только человек, вступивший в истинный ментальный контакт с таким существом, как это случилось с бедолагой Гордоном Финчем. Самое близкое к оригиналу воспроизведение в английском написании выглядит так: Кгфтхгнм’о’тх.

Относительно тех угроз и мольбы, которые прозвучали в предсмертной агонии хтонийца, можно предположить следующее: Уббо-сатхла (Убхо-Шатла, Хбошат, Ботхшаш и т. п.) существовал на Земле задолго до того, как сюда со звезд явились Ктулху и его отродья. Это — во-первых. А во-вторых, если телепатические откровения Финча считать правильным переводом, получается, что Уббо-сатхла вступил в родственные отношения с Ктулху после того, как тот захватил власть над доисторической Землей. И похоже, эти выводы подкрепляются следующим отрывком из крайне несимпатичной «Книги Эйбона»: