Но продолжу свой рассказ.

Наступил рассвет, если можно назвать рассветом это постепенное посветление неба, на котором звезды так не погасли до конца над чудовищной пустыней Земли. Тускло-оранжевое солнце поднималось в темно-синее небо на восточном горизонте. И все же, несмотря на то, что солнце умирало, его восход стал моей ошибкой, потому что загадочная постройка, которую мне так не терпелось осмотреть, находилась именно в той стороне, на востоке. Каким бы жалким ни было это солнце по меркам двадцатого века, все равно оно светило достаточно ярко для того, чтобы фасад странного здания покрыла тень. Из-за этого я приближался к постройке почти вслепую и таким образом одолел порядка трех с половиной миль. Основание небоскреба (я про себя начал именовать гигантское здание небоскребом, хотя его истинное назначение продолжало оставаться для меня загадкой) находилось в некоем подобии котловины, но, несмотря на это, здание все равно возвышалось на добрые три четверти мили над землей, и при этом диаметр колонны был в диаметре никак не менее трети высоты.

В какой-то момент нечто в очертаниях постройки заставило меня прекратить медленное движение часов вперед. Ощущение у меня возникло такое, словно я остановился у ног великана, но еще не решил для себя, добрый этот великан или нет! И между прочим, не считай это решение таким уж притянутым за уши, потому что постройка, которую я видел в виде силуэта, имела вид статуи.

Я решил облететь ее по кругу и разглядеть с той стороны, где бы тусклое солнце не светило мне прямо в глаза, но стоило мне только принять это решение, как возникло еще кое-что, что помешало ясному и четкому обзору. Солнце, планомерно поднимавшееся в небо, пусть слабо, но все же нагревало разреженный воздух в котловине, где стоял великан. От почвы вверх начала подниматься дымка. Она затягивала и затуманивала контуры гигантской фигуры, и к тому времени, когда я достиг точки на севере, откуда намеревался рассмотреть объект, сочетание поднимавшихся вверх испарений от почвы и тумана на поверхности земли закрыло от меня все, кроме верхушки. Но верхушку я теперь видел ясно и четко: это была величественная кривизна серебристого корпуса и его острый нос. Стройные обтекатели тускло мерцали в слабом свете солнца. Космический корабль на ладони поднятой вверх руки великана — символ владычества человека над звездами и его исхода с умирающей Земли!

Сердце у меня сжалось от боли. Это было больше того, чем то, на что я смел надеяться, и это оказалось намного лучше мысли о том, что последние люди на Земле копошатся в сухой почве, словно жалкие черви. Я с нетерпением ждал момента, когда солнце завершит свою работу. Наконец слабая дымка мало-помалу начала рассеиваться и покидать фигуру колосса. Вскоре начали явственно проступать очертания гигантской фигуры перед моим ошарашенным взглядом!

У меня пересохло во рту, разум на миг лишился всяких мыслей. Я мог только смотреть… и смотреть… От изумления и ужаса я раскрыл рот. Моя надежда на человечество рухнула в бездонную пропасть. Наверное, не менее получаса я простоял рядом с часами, охваченный неведомым мне доселе чувством. А потом я снова шагнул внутрь залитого лиловым сиянием корпуса часов, в этот портал, ведущий к неведомым местам и временам, и поспешил назад — туда, где, быть может, люди еще жили и любили, сражались и умирали, и процветали на зеленых холмах и плодородных долинах Земли.

Потому что колоссальная металлическая статуя, поднимавшая к небу серебристый символ галактического исхода, была изготовлена не людьми и не в виде человека. Да, те, кто поставил этого истукана, явно были наделены высочайшим интеллектом и, безусловно, гордились своим древним наследием — наследием, предшествовавшим человеку и явно намного пережившим его… Это был жук!

К счастью, де Мариньи, доисторические эпохи, а также флора и фауна давно ушедших веков в юности были излюбленными областями моих увлечений. Много лет я хранил в Блоун-Хаусе коллекцию окаменелостей. Эти каменные фрагменты я сам собрал в подростковом возрасте. Аммониты и белемниты, маленькая костистая рыба из эоцена [35] , найденная в Лестершире, прекрасно сохранившийся пермский [36] трилобит двухсот восьмидесяти миллионов лет от роду из Йоркшира, и даже фрагменты крыльев археоптерикса из голосеменных лесов юрского периода [37] . Удирая назад во времени в слепой панике, подальше от размышлений об этой безымянной цивилизации жуков, населявших умирающую Землю в конце времен и оставивших монумент в знак своей галактической судьбы, я понятия не имел о том, что очень скоро мне придется применить на практике свои более чем скромные познания о доисторическом мире.

Мой план — да нет, на самом деле это был даже и не план, а, скорее, инстинктивное стремление поскорее возвратиться в эпохи обитания на Земле человека — состоял в том, чтобы подыскать знакомый исторический период. Оттуда я мог бы разработать маршрут возвращения к точке старта — или даже к моменту на неделю позже моего отбытия из Блоун-Хауса в машине времени. Все зависело, конечно, от того, сумею ли я освоить управление механикой своей машины до такой степени! И хотя я говорю о паническом бегстве, все же я не настолько сильно спешил, чтобы забыть о том, что произошло при моем первом путешествии во времени, когда я чуть было не опередил самое время. Мне не хотелось совершить вторую подобную ошибку — ведь я запросто мог превратиться в комок перенагретой плазмы, только что выброшенной из недр солнца!

Поэтому через некоторое время, избавившись от состояния мрачной тоски, я попробовал воспользоваться сканерами. Дело в том, что пользование сканерами при перемещении в трехмерном пространстве особой сложности не представляло, но совсем другое дело — пользоваться ими, странствуя во времени, а уж особенно — странствуя во времени назад. Представь себе, если сможешь, гигантский панорамный фильм, прокручивающийся в обратную сторону с быстротой, в несколько тысяч раз превышающей обычную скорость показа, и тогда, быть может, ты поймешь, что я имею в виду.

Я вывел свой корабль из слоя земной атмосферы. Солнце и Луна стали почти не видны, они превратились в непрерывные светящиеся линии, вырисовывающие в пространстве замысловатые фигуры. Точно так же вертелись и плясали различные созвездия. Я практически ничего не видел на поверхности вращающейся подо мной Земли, кроме непрерывного мелькания фантастически изменяющегося покрова облаков и обрамленных пеной волн береговых линий материков. Я сбавил скорость и опустил часы ниже, в атмосферу.

Небо мгновенно почернело, но буквально секунду спустя озарилось невероятно яркой полной луной. На счастье, она оказалась сияющей и желтой — такой, какой я ее знал всегда, а не жутким бледным призраком конца времен. А потом — ослепительная вспышка, и передо мной возник знакомый пламенеющий шар Солнца на западном горизонте, и Солнце промчалось через все небо на восток. В следующую секунду опять стало темно, а потом вновь передо мной возникла Луна.