–Кто вы?

–Кто надо. Не задавай вопросов. Скажу одно – дело касается твоего отца.

–Что?! Что с ним?

–С ним? Хе-хе. Да дома он. Пока дома. А может оказаться в тюрьме… Ту девчонку помнишь, какую выкопали сегодня в лесу?

–Что вам надо? Причем здесь мой отец?

–Узнаешь. Выходи на улицу. – В трубке раздались короткие гудки.

Защемило сердце. Звонил какой-то варнак. Возможно, это связано с его избиением в парке. Но отец, и та девка… Какая-то лабуда. Надо выйти и сказать козлам пару ласковых…

С улицы нетерпеливо запиликал автомобильный сигнал.

Придётся идти.

Кряхтя от боли, Геннадий спрятал в боковой карман пиджака пистолет. Хотел надеть туфли, но передумал, остался в домашних тапках – будет говорить с шелупенью перед подъездом.

–Гена, ты куда? – испугалась жена.

–Подвезли документы, заберу. Надо просмотреть за выходной.

–Какие бумаги!? Ты взгляни на себя – синяками и ссадинами весь оплыл…

–Ира, это моя работа.

–Господи! Ладно, лежи, я сама сбегаю.

–Нет. Я вернусь через десять минут.

Геннадий вышел из квартиры, за спиной щелкнул английский замок. Уже смеркалось, в подъезде было темно. Терзаемый тревогой, он поспешил на улицу.

Прямо перед подъездом стоял черный «Мерседес». Задняя дверь была распахнута; её придерживал худой коротко стриженный мужик, одетый в легкий тренировочный костюм.

–Садись, следак. Поедем на стрелку.

–Никуда я не поеду, – Геннадий встал на пороге подъезда, сжимая в кармане пистолет. Если «шестёрка» рыпнется, он выстрелит не раздумывая.

–Твой папашка подставился, понял? Трахнул ту бабу – Зию. Её ведь убили. А? – «шестёрка» ощерился в улыбке.

Вихрь мыслей пронёсся в мозгу Егорова. Отца втянули в грязное дело, тут сомнений быть не могло – отсюда и доллары. Гады!

Вздохнув, он решительно шагнул к открытой двери «Мерседеса» и сел на мягкое сиденье. «Шестёрка» нырнул следом, подтолкнул его, подвигая. Дверца закрылась. «Мерседес» выехал из двора и полетел по тёмным улицам города.

В голове Геннадия творился сумбур. Отец и Зия – что-то немыслимое! Трахнул… Да он уже не в состоянии вступать в половую связь. Ах, уроды, они просто заманили Геннадия в ловушку… Вывезут за город и грохнут. И жене ничего не сказал. Тупица, осел! Потным от страха пальцем он отщелкнул в кармане предохранитель пистолета.

«Шестёрка», щерясь не чистой улыбкой, гыкнул:

–Смотри-ка.

Он всунул Геннадию под нос фотографию.

В полутемном салоне Егоров не сразу разглядел, что там, а поняв, онемел, забыв и про похищение, и про свой пистолет. Он забрал фотографию, всмотрелся. Немыслимо! Это явный компьютерный монтаж. Отец, в рубашке, но без штанов, радостно разевая рот в улыбке, сжимал талию кричащей Зии, которая сидела к нему спиной на его толстом члене. Голова отца выглядывала из-под локтя девки.

Геннадий взглянул на «шестёрку». Тот довольно кивнул, выпячивая нижнюю губу.

–Так-то, мент, влип твой папик.

–Разберёмся, – прохрипел Егоров.

–Это цветочки. На месте тебе ягодки будут, а может и грибы.

«Мерседес» вихрем слетел с трассы на асфальтированное шоссе, петляющее в березняке, потом вылетел на поляну и притормозил перед опущенным шлагбаумом охраны элитного посёлка. Шлагбаум поднялся. Они медленно поехали по ярко освещённой улице, с обеих сторон которой из-за заборов высились вычурные особняки из красного кирпича. «Мерседес» завернул к одному из особняков, миновал открывшиеся автоматически ажурные ворота и, через берёзовую рощу, покатил к трехэтажному дому, обшитому деревом. У главного входа стояли два джипа и еще один «Мерседес».

–Приехали. Выходим, – засопел «шестёрка» и открыл дверцу.

Геннадий вышел вслед за шестёркой. У дверей дома курили два таких же худых мутных типа.

–Входите. Он ждёт, – сказали они, открывая входную дверь.

Геннадий, вслед за «шестёркой», прошел в богато обставленный холл. В кресле, у зажжённого камина, сидел такой же худой, но явно главный здесь мужик. Он поворошил кочергой полешки, взглянул на Геннадия («шестёрка» не слышно ушёл), кивнул на пустое кресло рядом.