21 января состояние здоровья Александра III несколько улучшилось, и он поспешил отказаться от врачебного наблюдения. Однако болезнь постоянно давала о себе знать. Тем более что Царь, чьё здоровье было серьёзно подорвано, полностью включился в работу с документами, засиживаясь за ней порой до утра. В мае 1894 г. Цесаревич Николай Александрович писал матери, что «дорогой Папа» стал меньше получать бумаг и поэтому «ложится спать в половине второго» ночи {373} . Можно только предполагать, во сколько ложился Царь, когда бумаг «было много».

В начале лета Александр III гулял в гатчинском лесу со своей младшей дочерью Ольгой. Та убежала вперёд. Царь попытался обогнать ее, но девочка увидела, что он не может этого сделать. Со слабой улыбкой Государь сказал: «Детка, ведь ты не выдашь мой секрет? Я что-то устал. Вернёмся лучше домой». Ольга Александровна вспоминала, что он при этом выглядел совсем измученным и постаревшим {374} .

25 июля 1894 г. состоялось бракосочетание Великой Княжны Ксении Александровны с Великим Князем Александром Михайловичем. Царь и Царица 28 июля присутствовали при поздравлении молодых в Зимнем дворце. Александр III своего будущего зятя недолюбливал и согласился на этот брак, только уступая настояниям дочери {375} . Предчувствия Александра III не обманули. В ближайшем будущем Александр Михайлович не раз предаст как свою супругу, так и своего Августейшего племянника – Императора Николая II.

6–8 августа Царь делал смотр войскам в Красном Селе и остался им очень доволен, несмотря на то что физически едва его выдержал. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала, что «Папа» был крайне «бледен и утомлён», «глядя на это бесконечно дорогое лицо, я испытала жуткое чувство, что этот большой смотр был прощанием Папа со своей Гвардией» {376} .

11 августа врач Г. А. Захарьин при осмотре не нашел у Царя ничего серьезного, но рекомендовал ему обязательный отдых в местности с сухим климатом {377} . 7 августа Цесаревич сообщал в письме Аликс, что «Дорогой Папа чувствует себя не очень хорошо», выглядит усталым и вынужден все время отдыхать {378} .

9 августа 1894 г. Александр III по рекомендации врачей решил отправиться в Беловеж, «рядом со Спалой» {379} , где находилась охотничья императорская резиденция. Построенная в 1889 г. по проекту архитектора графа Н.И. де Рошфора, она напоминала французский замок, живописно расположившийся на берегу реки Наревки.

19 августа туда выехал Александр III с семьёй, за исключением Великой Княгини Ксении, которая находилась с мужем в Крыму. Начальник гродненского почтово-телеграфного округа Н. К. Полевой встречал Государя на перроне платформы Гайновки. Полевой, который до этого знал Александра III «как очень крупного, здорового человека, страшного силача, истинного русского богатыря», был поражен происшедшей в нем перемене: «Государь был бледен, лицо его и вся фигура похудели, выражение лица его было тоскливое, страдальческое» {380} .

С первого же дня Александр III почувствовал себя настолько плохо, что ни на прогулки, ни на охоту не выезжал. 1 сентября Наследник писал Невесте, что отец «этой ночью снова не спал и выглядит так плохо – мне больно видеть его в таком состоянии! Он начинает нервничать из-за своей слабости, но все же не слушает советы докторов» {381} .

23 августа в Беловеж приехал Великий Князь Георгий Александрович, которого старший брат лично встретил на вокзале. Родители «были обрадованы здоровым, бодрым видом сына». Но «это оживление продолжалось недолго. Великий Князь Георгий Александрович, только что прибывший с жаркого Кавказа, не выдержал внезапной резкой перемены климата, и болезнь его, только что уступившая лечению и прелестному климату Кавказа, быстро разыгралась вновь сильнейшим образом» {382} .

Здоровье самого Александра III постоянно ухудшалось. Несмотря на это, он продолжал много работать. Н. К. Полевой «изумлялся трудолюбию, работоспособности Государя. Он не позволял себе никаких развлечений, он редко ездил на охоту» {383} .

Главный лечащий врач Г. А. Захарьин приписывал ухудшение здоровья Императора сырому беловежскому климату и высказывал пожелания перевезти больного в теплые края. Вначале Александр III этому противился. Цесаревич Николай сообщал в письме к Аликс, что Папа заявил, что «если доктора его не оставят в покое, он уедет обратно в Гатчину! Мы все в отчаянии! Мысль о том, что мой любимый Отец чувствует себя нездоровым и слабым, так ужасно терзает меня!» {384} .

Наследника терзали не только чувства любви к больному Отцу, но и невозможность увидеться со своей возлюбленной. В письме к ней он с тоской замечал, что «скоро будет два месяца, как мы расстались, и я не очень представляю, когда мы сможем встретиться. Это тяжело, но единственный способ преодолевать это – молиться и просить Господа быть к нам милосердным, и да будет Его воля!» {385} .

Летом тяжёлый характер болезни Александра III стал известен членам Династии. Великий Князь Владимир Александрович сообщал своему двоюродному брату Великому Князю Константину Константиновичу: «Здоровье Государя становится день ото дня хуже, доктора настаивают на пребывании в более тёплом климате, например в Корфу» {386} .

2 сентября решено было, что Царская Семья отправится в Ливадию, посетив на несколько дней Спалу Варшавской губернии, где находилось другое царское охотничье имение. Перед отъездом Александр III сказал Наследнику, что тот может не ехать с ним в Крым, так как уверен, что «кто-то» его ждет в Дармштадте {387} . По этому поводу Николай Александрович занёс в свой дневник: «Папа разрешил мне отправиться в Дармштадт из Спалы – Боже, что за радость. Хотя и тяжело было бы, но я готовился ехать с ними в Крым!» {388}