— И что теперь, Вацлав? — нахмурился Освальд. — Так и будем сидеть, не высовываясь?

— Ну, зачем же сидеть? Подадим знак нашим.

— Какой знак?

— Тот, который они давно ждут. Давай сюда свою «палицу».

Немецкий фаустпатрон ненамного отличался от привычного РПГ, а бойница с видом на замковые ворота была достаточно широка, чтобы просунуть в нее конус гранаты.

Бурцев прекрасно осознавал, что у него есть лишь один шанс и один выстрел, а потому целился долго и тщательно, стараясь не обращать внимания на бьющие в камень стрелы.

— Сзади не стойте, — предупредил он. И выстрелил.

Граната вошла туда, куда он ее послал, — в черепичную крышу надвратной башни. Мощный противотанковый заряд, рванувший внутри замкнутого помещения, наделал делов! Из узеньких бойниц полыхнуло огнем, от взрыва гранаты сдетонировали пороховые мины-«ковчеги», завезенные в замок Бурцевым, Освальдом и Бурангулом. Тыловая стена башни пошла трещинами, обвалилась воротная арка. С грохотом упала, утратив верхнюю опору, опущенная решетка. Рухнул через ров, рассекая воздух обрывками цепей, тяжелый подъемный мост.

Путь в замок открыт!

И штурм начался незамедлительно. От лесного массива к Взгужевеже с криками мчались вооруженные всадники. Русичи, татары, поляки, монголы… Вперед вырвались двое. Збыслав, размахивающий кистенем, и Дмитрий, грозно поигрывающий мечом, соревновались друг с другом за право первым ворваться в крепость.

Уж эти-то двое ворвутся! А за ними — и остальные.

Использованная труба гранатомета полетела вниз.

Аделаида, Освальд и Бурангул взирали на Бурцева с восхищением и суеверным ужасом.

— Твоя магия, Вацлав, посильнее нашей татарской будет! — наконец выдавил добжинец.

Что верно, то верно. Даже желтокожий Сыма Цзян почернел бы от зависти, увидев фаустпатрон в действии. В его Китае небось противотанковые гранатометы делать еще не научились.

Защитники замка тоже были в шоке. Бурцев видел, как кнехты валятся на колени, осеняя себя крестным знамением на католический манер. А вот орденские братья, надо отдать им должное, пришли в себя быстро. Выкрикивая команды и подгоняя пинками растерявшуюся чернодоспешную пехоту, тевтонские рыцари спешно наводили порядок. Не менее решительно действовали серые полубратья и сержанты.

У разбитых ворот выстраивалась оборонительная линия щитов, а во внутреннем дворе замка, прямо под главной башней, готовилась к контратаке рыцарская конница. Вот туда-то, в эту кучу металла и крестов, Бурцев метнул последнюю гранату.

Осколки посекли немало народу. Взрыв перепугал коней. Обезумевшие животные заметались в тесноте замкового двора, опрокидывая всадников и сбивая любого, кто попадался на пути.

Живая преграда в воротах дрогнула. Люди, ожидая очередного взрыва уже над своими головами, жались к стенам. А на подъемный мост с оборванными цепями уже влетели Збыслав и Дмитрий. Увидеть самое начало схватки, однако, Бурцеву не довелось — за спиной вдруг вскрикнула Аделаида. Шальная стрела?!

Фу-ух! Он вздохнул с облегчением.

Дочь Лешко Белого — целая и невредимая — стояла над котлом с водой и в ужасе созерцала собственное отражение. Чумазенькая она была, конечно, после подвального заточения, но зачем же так переживать по этому поводу? И пугать его своими криками. Тоже, блин, нашла время озаботиться своей внешностью!

Но Аделаида, похоже, считала, что время для этого — самое подходящее. Стыдливо повернувшись к спутникам спиной, она принялась смывать грязь с лица. Бурцев улыбнулся. Ладно, пусть прихорашивается. Какое-никакое, а занятие. Вон и Бурангул себе дело нашел: подобрал брошенный дозорными лук и флегматично сбивает стрелами со стен защитников замка. Дрянной, конечно, лук у тевтонов, не сравнить со смертоносным метательным оружием кочевников, но другого нет.

Стрелял татарский сотник, как в тире, — совершено безнаказанно: все внимание обороняющихся было теперь сосредоточено на ворвавшихся в крепость чужих всадниках. Никто больше не целил по бойницам главной замковой башни. Да и вообще…

Кажется, штурм близится к концу. Да, исход битвы за Взгужевежу предрешен. Кнехты сдаются, тевтонские братья и полубратья гибнут, не в силах больше сдерживать натиск нападающих. Шум битвы постепенно стихает.

— Вацлав, — тихий голос сзади — и острие обнаженного меча вдруг коснулось плеча Василия. А это еще что за дела?! Бурцев удивленно поднял глаза.

Освальд?!

Ах да, конечно! Конрад Тюрингский мертв, замок почти захвачен, а их давний спор из-за Аделаиды по-прежнему не разрешен.

Специально, видать, выбрал добжинец момент, когда ни княжна, ни Бурангул на них не смотрят. Спасибо, хоть не ударил в спину, благородный, блин, пан рыцарь. Но до чего же ты нетерпелив, братец! Прямо как пьяный задиристый тракторист на деревенских танцульках, жаждущий поскорее набить кому-нибудь морду из-за девки!

— Я помню наш уговор, Освальд. Но давай еще ненадолго отложим поединок. Не при даме же выяснять отношения. Или у вас так принято?