Фон Берберг не терял времени даром. Со всех ног он несся по рыхлому снегу к Бурцеву. Понятно: ножом по горлу — и важный пленник, назвавшийся полковником Исаевым, не достанется уже никому.

Нет, вестфальца интересовал вовсе не Бурцев. Штандартенфюрер рванул мертвого епископского стрелка, перевернул набок, содрал с плеча ремень «шмайсера»… Вот в чем дело! Автомат!

Щелкнул затвор. Поднялся навстречу приближающемуся коннику ствол. Что ж, если в драке двух фашиков кому-то суждено выиграть, пусть победителем будет не мерзавец из Вестфалии, запавший в душу чужой жене.

Бурцев выгнулся ужом, перекатился на спину, поднял связанные ноги. И обе впечатал фон Бербергу пониже спины — по кольчужному подолу. Лягнулся с силой, от всей души.

Немец едва устоял. «Шмайсер» в его руках дернулся.

Коротко громыхнула очередь в три патрона. Громыхнула и… захлебнулась. Все! Пули ушли мимо. Вестфалец опоздал. А тайному рыцарю времени хватило.

Привстав на стременах, он на полном скаку обрушил тяжелый клинок сверху вниз. Металл скрежетнул о металл. Меч ударил в шлем, скользнул на наплечную пластину, царапнул по кольчуге…

Увы! Топхельм штандартенфюрера не раскололся под этим страшным ударом. Наплечник — тоже. Да и звенья кольчуги не разлетелись в клочья. Но совместный натиск всадника и конской туши все же сшиб эсэсовца с ног. Фон Берберг выронил автомат, упал в снег, покатился сбитой куклой. И замер неподвижно. Жив, конечно, но, видимо, оглушен. Подобные столкновения не проходят даром, пусть даже черепушка штандартенфюрера СС упрятана в самое надежное и прочное боевое ведро.

Тайный рыцарь промчался мимо. Таким же резким и мощным рубящим «хуком сверху» он свалил и оруженосца фон Берберга. А кнехты уже разбегались прочь с дикими воплями. И… странные вещи кричали кнехты:

— Татары! Богопротивные язычники! Племя Измайлово!

Бурцев выгнул шею. Какие, на фиг, еще татары? Откуда им здесь взяться? Разве похож тайный рыцарь, прячущий лицо под немецким топхель-мом, на кочевника-азиата?

Упс! Он понял наконец причину переполоха. Да, тайный рыцарь не был похож на воина восточных кровей. Зато его спутник — седой, узкоглазый, желтолицый и шустрый старичок… С обоюдоострым посохом, который Бурцев принял поначалу за обычное копье. Неужто Сыма Цзян?! Ну да, он самый! Снова Сема объявился в нужное время, в нужном месте.

Китаец, в отличие от тайного рыцаря, не был мастером конного боя. Но уж зато на своих двоих скакал отменно и стоил пары берсеркеров. Добравшись до противников, он ловко соскользнул с седла. Запрыгал, рассекая воздух. Устроил боевым посохом с двумя наконечниками такую мясорубку — любо-дорого посмотреть!

Два тевтонских кнехта уже сотрясались в предсмертных конвульсиях. Еще один отползал прочь, пятная утоптанный снег жирным красным следом. А заточенные острия китайского чаньгуня так и мелькали на солнце.

— Татары! Татары!

Необычный вид не по годам прыткого старца, его странное оружие, непривычная манера боя и впечатляющие акробатические трюки вызвали в рядах кнехтов панику. А ведь еще и меткие стрелы летят из-за деревьев одна задругой… И тайный рыцарь, повергший в снег непобедимого Фридриха фон Берберга с оруженосцем. Да уж, есть от чего прийти в ужас.

— Та-та-ры!

Ноги в руки взяли даже самые стойкие кнехты. Кто-то искал спасения в лесу, кто-то скатывался с обрывистого берега на лед Вислы. Ох, свежа была еще память о Легнице: не забыли тевтоны, чем чреваты стычки с «богопротивным Измайловым племенем» и их союзниками.

Преследовать бегущих не стали. Некому, как оказалось. В дерзком налете участвовали лишь три человека: тайный рыцарь, Сыма Цзян и…

— Богдан! — удивленно выкрикнул Бурцев. Молодой лучник в волчьей шкуре, выезжавший из леса, радостно замахал руками.

Странно все это. Очень странно! И прусский проводник Богдан, и старик-китаец должны были давно пасть под Взгужевежей, захваченной цайтко-мандой. Так почему же они сопровождают сейчас эсэсовца, упорно хранящего инкогнито? В том, что глухой топхельм тайного рыцаря скрывает арийскую физиономию еще одного фашика, Бурцев уже не сомневался. Что ж тут, елки-палки, происходит?

Безгербный рыцарь первым делом полез освобождать Ядвигу. Любовь-с, однако! Сыма Цзян полоснул окровавленным лезвием боевого посоха по путам Бурцева.

— Сема, как ты сюда попал?!

— Моя на коня приехала, — простодушно удивился китаец. — Моя сначала с Богдана была, потом рысаря встретила.

— Кто это? — он кивком указал на тайного рыцаря.

Тот уже помог Ядвиге одеться и укутывал ее в свой теплый походный плащ на меху. Девушка дрожала от холода и пережитого ужаса. Но о благодарности не забыла. В порыве чувств кульмская красавица страстно расцеловала своего избавителя. Прямо в шлем расцеловала! Ну и нежности, однако…