По-видимому, они приближались к какой-то теневой границе, завесе абсолютной тьмы. Галаэрон мельком замечал её вдалеке позади чёрных троп или когда она маячила за вершинами холмов. Каждый раз, как завеса появлялась в поле зрения, тропа перед ними растягивалась. Иногда эльф видел одновременно две тропы: одна спускалась в широкую теневую долину, другая поднималась, исчезая за ближайшими холмами. Каждый раз завеса как будто становилась выше, темнее и глубже, словно это был вовсе не барьер, а громадное пространство из абсолютной и непроницаемой тьмы.

Наконец они повернули за угол и не увидели ничего, кроме чёрной завесы, распростёршейся во всех направлениях; её колышущаяся вершина выделялась на фоне бледного багрянца теневого неба, а её тёмное основание корнями уходило в стелящийся по земле туман. Плечи Валы тяжело опустились, и с её губ слетел едва различимый вздох. В этом момент Галаэрон понял, что должен поговорить с магом прежде, чем они с Валой сойдут с ума:

– Мелегонт, подожди.

Волшебник развернулся на каблуках, обводя взглядом чёрных глаз сумеречный пейзаж за спинами своих спутников:

– Что ещё?

– Да ничего, за исключением того, что я скоро сойду с ума, – сказал Галаэрон. – Тебя это не волнует?

– Это? – Мелегонт огляделся вокруг. – После фаэриммов? Ты, должно быть, шутишь?

Маг зашагал прямо к теневой завесе. Вала направилась следом, но остановилась и оглянулась назад, когда поняла, что Галаэрон так и не двинулся с места.

– Эй, ты идешь или нет? – спросила женщина.

– Только не туда. – Галаэрон указал на тьму впереди. – Я не собираюсь идти дальше вглубь, пока не проведу пару минут под лучами солнца.

Мелегонт обернулся:

– Вглубь?

– В тень, – Галаэрон вновь указал на чернеющую завесу. – Пожалуйста, может, проведём хотя бы пару минут на свету?

Вала кивнула, соглашаясь:

– Честно говоря, этот мрак меня порядком извёл. Я б и сама постояла немного под солнечными лучами, особенно если мы собираемся забраться ещё глубже.

– Глубже? – Мелегонт нахмурился и вгляделся во тьму впереди. – Глубже куда?

– Глубже в тень, – ответил Галаэрон. – Даже я её вижу…

– Это же лес, – буркнул Мелегонт.

Галаэрон нахмурился. Теперь, когда маг сказал об этом, завеса действительно напомнила хранителю гробниц мрачноватую гущу огромного леса, а её колышущаяся вершина – верхушки деревьев.

– Забытый Лес, если быть точным, – сказал Мелегонт. – Я ни разу не подводил вас к Грани.

– Грани? – переспросил Галаэрон.

– Границе между мирами света и Глубинными Тенями, – Мелегонт взмахом руки указал на окружающие их земли. – За Гранью ни один из вас не пройдет и ста шагов.

Насупившаяся Вала попыталась было возразить, но Галаэрон перебил её, спросив:

– Мирами света?

– Существует множество миров, юный эльф. И Глубинные Тени соединяют их все. Они как зеркало, что отражает их свет, – Мелегонт снова зашагал вперёд. – А сейчас, если вы соизволите двинуться дальше, то в Декантере увидите свой драгоценный свет. И я бы хотел оказаться там до того, как начнутся Пляски.

Вопросительно подняв бровь, Галаэрон посмотрел на Валу. Женщина пожала плечами и направилась вслед за магом, проворчав:

– Лучше не отставать.

Не успокоенный этими объяснениями Галаэрон поспешил за своими товарищами. Как только они выстроились в идеальную линию, цепочкой следуя друг за другом, Мелегонт слегка обернулся, чтобы Галаэрон и Вала могли его лучше слышать:

– Заметили, как изменились тени за то время, что солнце пересекло небосклон? – спросил Мелегонт. – Словно они танцуют в свете свечей?

– Конечно же, – ответил Галаэрон.

– А что случается, когда солнце садится?

– Наступает тьма, – сказала Вала.

– Появляются тени, – поправил её Мелегонт. – Солнце не исчезает, а только скрывается из виду. Его лучи закрывает собой горизонт.

– Весьма тонкое различие, – заметил Галаэрон.

– Но важное, – возразил Мелегонт. – На Фаэруне есть только тень. Всё, что люди именуют «ночью» и «тьмой», не что иное, как свет, заслоненный самим миром.

– Даже в пещерах? – спросила Вала.

– Даже в пещерах. Если они не окружены скалами, то солнце освещает и их, – пояснил маг. – Но есть и такие места, я говорю об иных уровнях, где нет ни солнца, ни света. Там нет теней, только тьма. Истинная, абсолютная тьма.

– И как это связано с Плясками? – спросила Вала.

– А вот как, – сказал Мелегонт. – Тьма, по природе своей, безжизненна и бесстрастна, а тени подвижны и полны жизни. Они танцуют, кружатся, трепещут и постоянно порождают удивительных существ. И только свет может хоть как-то их приковать к одному месту.