Среди наиболее распространенных и часто используемых категорий в теории международных отношений центральное место, безусловно, принадлежит системе как «основной, синтезирующей все остальные, единице научного анализа» [67] . Несмотря на многообразие определений и интерпретаций понятия «международная система» в теории международных отношений, можно выделить несколько ключевых признаков системности, которые выражаются в наличии: во-первых, не менее чем двух акторов, представляющих собой социальные общности, организованные посредством определенной политической формы – античного полиса, многонациональной империи, национального государства и т. д.; во-вторых, внутренней организации («структуры»), определяющей специфический способ взаимосвязи составных компонентов системы, являющийся результатом регулярных взаимодействий между ними; в-третьих, общих целей (сохранение системы как единого целого, предотвращение насилия и т. д.), достижение которых обеспечивается посредством разделяемых правил и институтов («порядок»).

В целом вести речь о системности в международной политике можно тогда, когда имеет место более или менее регулярное взаимодействие двух или более социальных общностей, формирующее особый способ взаимосвязи между ними и подчиняющее (в той или иной мере) их действия общим целям. С этой точки зрения, например, систему международных отношений XVII–XX вв. можно охарактеризовать как устойчивое взаимодействие национальных государств и их объединений (союзов), организованных в соответствии с принципами анархии (отсутствие высшей власти в международной политике), подчиненное общей цели – сохранению силового равновесия (баланса сил).

Международная система – совокупность субъектов международных отношений, объединенных регулярным взаимодействием в соответствии с той или иной формой контроля.

В данном определении международной системы, использованном известным теоретиком неореализма Р. Гилпином в его классическом труде «Война и изменения в мировой политике», основной акцент сделан на трех ключевых аспектах:

1) качественно разнородных элементах, составляющих международную систему (города-государства, империи, национальные государства и т. д.);

2) регулярном взаимодействии составных частей системы, которое может варьироваться от редких эпизодических контактов в той или иной сфере (торговля, совместные военные действия, культурный обмен) вплоть до комплексной взаимозависимости;

3) формах контроля, регулирующих поведение элементов международной системы (распределение материальной мощи, иерархия престижа великих держав, формальные и неформальные правила, институты и международные организации) [68] .

Таким образом, давая характеристику конкретной международной системе, необходимо прежде всего учитывать природу ее составных компонентов и степень их разнородности, интенсивность взаимодействия, а также преобладающие формы социального контроля – правила, нормы и институты. С этой точки зрения, например, для Вестфальской международной системы характерна высокая однородность составных элементов (только национальные государства), интенсивное взаимодействие в экономической (торговля) и военно-политической (временные союзы и коалиции) сфере, а также сильное влияние норм национально-государственного суверенитета на поведение ключевых акторов. Напротив, для международных систем времен античности присуща более высокая разнородность составных частей (города-государства, империи), преимущественное внимание сосредоточено на торговом и (в меньшей степени) военно-политическом взаимодействии, а также наблюдается крайне слабое влияние международных норм на поведение элементов системы [69] .

Что касается современной международной системы (конец XX – начало XXI в.), то она характеризуется усиливающейся разнородностью составных элементов (национальные государства, международные организации, ТНК, наднациональные движения и т. д.), очень высоким уровнем взаимозависимости во всех ключевых областях (экономика, безопасность, культура) и сильным влиянием как формализованных (международные организации, система международного права, международные режимы), так и неформальных (G-7, G-20, Римский клуб и т. п.) институтов на поведение великих держав.

Важно иметь в виду, что международные системы являются весьма динамичными и подвижными социальными общностями, подверженными регулярным изменениям. Исходя из приведенного выше определения международной системы, можно обозначить три вида системных изменений:

1) природы акторов, составляющих международную систему и взаимодействующих в ее границах;

2) форм контроля или принципов управления международной системой (изменение «правил игры»);

3) характера взаимодействий между элементами международной системы [70] .

Первый вид изменений предполагает качественное преобразование составных элементов международной системы, например образование Римской империи и уход с международной арены городов-государств (полисов), формирование системы суверенных национальных государств в XVI–XVII вв., пришедших на смену феодальным государствам эпохи Средневековья. В XX в. к числу наиболее заметных изменений природы акторов можно отнести усиление роли международных организаций, а также подъем разного рода транснациональных движений, нарушивших монополию национальных государств в мировой политике.