Непосредственные сношения с ханством и соблюдение интересов русских в Хиве возлагаются на начальника Аму-Дарьинского отдела, но без консульских прав. Бутафорское государство, ханство Хивинское, очевидно, не удостаивалось такого почетного к себе внимания. Оставаясь на положении особого государства, ханство сумело сохранить свое архаическое внутреннее устройство, пренебрегая политической зависимостью от империи. Когда требовалось, оно весьма удачно откупалось от власти, идя навстречу всем ее вожделениям, начиная от начальников отдела и кончая Военным министерством. И власть была верна себе: она совершенно закрывала глаза на хаос хивинского управления, на недостатки в сфере прав русской колонии и ее многочисленные нужды. Она решительно не обращала внимания на злобное, презрительное отношение ханского правительства к русским. Но поразительнее всего то, что русская власть поощряла в ханстве междоусобную племенную вражду, что красной нитью проходит по истории туркменских волнений.

Начальники Аму-Дарьинского отдела, оставаясь как бы посредствующей инстанцией в сношениях между высшей русской властью и ханством, не обладали самостоятельностью почина в этом отношении и могли показываться при ханском дворе лишь по поручениям свыше. Эти моменты, конечно, бывали истинными праздниками власти. За мое время здесь сменилось шесть начальников отдела, и народная молва (что подтверждаю и я своими личными наблюдениями) четверых из них наделяет особенным пристрастием к взяточничеству. Трое из них были настоящими прислужниками ханства, и последнее благодаря этому нередко наглело до полного игнорирования прав русских. Особое, исключительное место по личной бездарности и способности к темным делам занимает ныне благополучно сатрапствующий полковник Колосовский, о доблестях коего будет сказано ниже.

«Набеги» на ханство изредка устраивались и Генерал-Губернаторами и разными представителями Военного министерства. Из последних оставил по себе неизгладимую память ныне находящийся не у дел Генерал Цель (бывший Начальник Азиатской части Главного Штаба). В министерское хозяйничанье Сухомлинова Генерал Цель вообще играл роль «доброго гения Хивы», благодаря чему в Хиве могло твориться немало всяких подлостей. Между этими деяниями известно, между прочим, убийство (в 1913 г.) первого ханского министра Сеид-Ислам-Ходжи [144] , человека весьма умного, энергичного новатора и искреннего сторонника русских. Убийство это было совершено не только по попустительству, но и прямому приказанию хана. Это блестящее деяние бутафорского властелина, всем здесь прекрасно известное, было отлично прикрыто обильным золотым дождем, направленным к Сухомлинову через Целя. Впрочем, один из ханских сановников не раз цинично говаривал, что он мог бы «замазать» в военном министерстве любую мерзость, которую способны были бы совершить сам хан и его правители. Недаром во время официальных путешествий в Петроград, для представительства или участия в торжествах и церемониях, отсюда отвозились подарки в министерство целыми вагонами… [145] .

Такая интимность русской власти с ханством совершенно заслонила от нее интересы русских. Блестящим представителем особенного неглижерства в этом отношении и является полковник Колосовский. Бывший кавалерийский офицер из числа «мукденских героев» [146] , набивший руку на разных полицейских должностях, галантный кавалер, этот администратор представляет из себя полнейшую и феноменальную бездарность, доходящую до цинизма. Он выказал себя совершенным невеждой в области познания законов, относясь к ним свысока, признал всех русских в Хиве самозванцами, лишенными всяких прав, и своим фанфаронством вызвал наконец в Хиве туркменское восстание.

Туркменский вопрос в связи с отношением к нему русской власти

Еще в момент покорения Хивы в 1873 г. некоторые туркменские роды, входящие в состав ханства, не пожелали подчиниться законному хану оставленному у кормила правления страны, за что были русскими наказаны и приведены к повиновению. Этот факт указывает на давнее существование вражды между туркменами и ханством, вражды, главнейшим образом вызываемой экономическими факторами, а частью и политическими. Вражда эта, по-видимому, была так сильна и глубока, что упомянутое выше усмирение туркмен и подчинение их ханству оказалось совершенно фиктивным, как показала сама жизнь.

Не могу с точностью говорить о времени, следующем непосредственно за покорением Хивы, но знаю, как очевидец и наблюдатель, что за последние 15 лет недоразумения с туркменами были беспрерывны, прекращаясь лишь временно, на короткие промежутки в 1—2 года. На этом можно основать предположение, что предыдущее время протекло таким же образом во вражде, недаром на северной окраине Хивы, в городе Кунграде [147] , была расквартирована на всякий случай казачья сотня.

Хивинские туркмены это часть тех многочисленных туркменских племен и родов, которые вошли в состав империи с присоединением всей Закаспийской местности и Мервского оазиса [148] . Отважный, энергичный, воинственный народ, они играли в ханстве издавна роль вольной конницы, как наше вольное казачество. За это они пользовались известными льготами, как самые надежные защитники отечества (например, освобождались от обязательной арычной повинности по очистке арыков). Но как первое служилое войско, туркмены всегда были поголовно вооружены. Возможно, лучшее вооружение, вместе с хорошим конем, это болезненная страсть туркмена, и для достижения этого они употребляли все усилия и средства, платя, например, по нескольку сот рублей за какую-нибудь обыкновенную кавалерийскую винтовку старого образца. За последнее же время туркмены почти поголовно перевооружились на наши русские трехлинейки новейшего образца. Не редкость встретить у них и десятизарядные винчестеры и прочее вооружение германского изделия.

Такое совершенное вооруженнее стоило туркменам хороших денег, но по-видимому не стоило особенного труда, ибо открытая молва утверждает, что вооружение и снаряжение целыми караванами доставлялось из Оренбурга и Асхабада или Кизил-Арвата [149] (станция Закаспийского уч[участка] среднеазиатской жел[езной] дор[оги]). Конечно, наша местная русская власть хорошо знала о вооружении туркмен, хорошо знала источник этого вооружения, но не обращала на это решительно никакого внимания.