Они кружились в воздушных потоках, словно маленькие изворотливые птицы, выскальзывали из рук блюстителей порядка, шуршали и порхали, создавая всеобщий хаос.

— Сколько же их здесь? — произнес кто-то, наблюдая за тем, как из вагона гиперпоезда продолжают вылетать все новые и новые листовки.

Джесси поймал одну и от удивления едва ли не забыл как дышать.

— Протекторий! Твои дни сочтены! Война началась, присоединяйтесь к сопротивлению пока не поздно, — он зачитал Лике то, что было написано на бумажке.

— Сопротивлению? — переспросила девушка, разглядывая крупные буквы “ОО”, нарисованные на обороте.

— А ну дай сюда! — грубо потребовал полицейский. Лика повиновалась, и он тут же сунул листовку в измельчитель.

Здание вокзала оцепили, как при карантине, и затеяли уборку на два часа. Когда Лика и Джесси вновь ступили на платформу, от листовок не осталось и следа. Кто смог организовать этот акт неповиновения? Кому под силам было напичкать поезд бумагой, да еще и со столь откровенным призывом к войне? У Айзека и его команды явно были дела поважнее.

Эти и другие вопросы застыли на губах двух супругов, покидающих Джамото-Ган. Через несколько часов им предстояло вернуться в подземку и снова стать тем, кем они являются: преступниками, объявленными в глобальный розыск, Ойтушем и Сати Эвери.

Незнакомец

Вход в заброшенную станцию метро Суонен в южном Саото-Гане был затоплен. Не целиком, но по колено точно. Взглянув в последний раз на уходящее солнце, Ойтуш и Сати перевесили рюкзаки с вещами повыше и направились внутрь. Вода в разлившемся из-за дождей озере была прохладной, но не холодной. В ней плавали осенние листья и сломанные ветки деревьев. Сати выловила один листочек, самый красивый, и решила оставить себе на память: кто знает, когда они снова смогут выйти на поверхность.

Они почти не говорили: после случившегося на вокзале нервозность все еще не покидала их. И потом, как говорил Айзек: пока ты наверху, ты в опасности. До последней минуты.

Дальше предстоял долгий спуск вниз по обломкам эскалатора. Сюда лучи солнца пробивались уже с трудом, и через пару метров Ойтушу пришлось включить фонарик. В нос ударил затхлый запах метро с примесью гари — такой знакомый и даже родной, вызывающий странное ощущение спокойствия. Да, в трубе опасностей было не счесть, но все же зверя, опаснее чем протекторий, Сати и Ойтуш пока еще не встретили.

— Кто идет? — дозорные были начеку, и это радовало.

— Скаллагрин, — отозвался Ойтуш.

— Знать таких не знаю.

— Джесси и Лика Скаллагрин, — повторил Ойтуш.

— Первый раз о них слышу, — бросил дозорный. Ойтуш нахмурился. Их должны были пропустить, ведь он предупредил Айзека, что вернется раньше намеченного срока.

– Мы офицеры личного состава Айзека, возвращаемся из Джамото-Гана, — Ойтуш старался не светить в лицо охраннику. — Наши настоящие имена Ойтуш и Сати Эвери…

Последняя фраза была ошибкой. Ойтуш невольно поднял руки вверх, почувствовав, как в его левую лопатку крайне неприятно уперся ствол винтовки. Он покосился на Сати: она тоже была на мушке. Что же за чертовщина здесь происходила?

— Ойтуш Эвери мертв, — произнес охранник. — Застрелен Айзеком за измену.

“Отлично, просто отлично!” — Ойтуш почувствовал, как уровень стресса в его организме медленно, но верно достигает своего предела.

— Послушайте, — начал он, не опуская рук. — Свяжитесь с Айзеком, он подтвердит мои слова.

— У нас приказ главнокомандующего: все лица, вызывающие подозрение, подлежат немедленному расстрелу, — отчеканил солдат, тот самый, которому Ойтуш так старался не светить в лицо. — Открыть огонь по моей команде! Один…

— Повторяю еще раз: я Ойтуш Эвери, офицер личного состава Айзека…

— Два…

— Вы совершаете большую ошибку, — все попытки Ойтуша оправдаться были жалкими.

Пот струился по его ненастоящему лицу, в буквальном смысле заливая глаза. Сердце неистово колотилось, а дуло упиралось в спину, словно намереваясь проколоть ее насквозь.

Только бы Сати выжила…

– Опустить оружие, — приказал низкий раскатистый голос. Из темноты пружинистой походкой вышел получеловек-полуробот. Тапетум его бионического глаза светился в темноте желто-зеленым, отражая неяркий свет фонарей. Задняя часть его черепа состояла из сложных кибернетических механизмов, а от основания вниз по всему позвоночнику тянулись вживленные в спинной мозг электроды. И все же, несмотря на экстравагантную внешность, Ойтуш был бесконечно рад видеть своего лидера и друга — Айзека, главу сопротивления.