Дверь скрипнула, и в кабинете показался Макс. Приподняв брови, показал на часы. Кристиан улыбнулся. Их традиционная тренировка перед ужином.

– Тиран, - констатировал Кристиан, подъезжая к Максу. Тот молча кивнул и распахнул перед ним дверь.

Макс, как и обещал, всерьез взялся за него. Потихоньку, понемногу усиливая нагрузки день за днем, что бы ни происходило, три раза в день по два часа. Макс не ошибся. Срывы были. И когда руки не слушались, предательски соскальзывая с перекладины, он, падая на маты, в короткие секунды отчаяния дубасил по ним кулаками. А потом вспоминал всех родственников Макса, когда тот просто поднимал его и снова на перекладину. И когда казалось, что сердце сейчас остановится от напряжения, пытаясь справится с грузом, который Макс устанавливал на штангу. Еще и отходил на несколько шагов, показывая, что не страхует. А Кристиану казалось, что его нахрен сейчас придавит этой штуковиной. Но Макс спокойно слушал его проклятия и невозмутимо ждал, пока Кристиан не сделает положенное количество подходов. Потом лишь молча протягивал ему полотенце вытереть пот с лица. Полотенец за одну только тренировку уходило штук по шесть. Но Кристиан понимал - если бы не все это, он бы сейчас до сих пор в лежку лежал, а он уже мог сам без посторонней помощи управляться с коляской. Бицепсам на руках позавидовал бы профессиональный спортсмен. Да и как-то незаметно увеличилось и количество подходов, которые он мог делать без прошлого напряжения, и руки все крепче держали перекладину. А когда осенью, впервые после трагедии сев в седло, он спокойно проехал без чье-либо подстраховки почти пять километров, понял, что медленно, но верно движется в нужном направлении.

– Отлично, - Макс протянул ему полотенце, - ты уже почти отдыхаешь, я смотрю. Пора снова увеличивать подходы, да и вес прибавить.

– Издеваешься? – усмехнулся Кристиан, вытирая лицо.

Макс лишь немного помог ему вставить штангу в пазы, сел он сам. Прислонился спиной к снаряду, поднял глаза на друга.

– Раньше я слышал от тебя другие слова. – Макс улыбнулся, сел на маты напротив.

– Спасибо, - просто сказал Кристиан.

– Пока рано. Вот когда встанешь на ноги, тогда…

– Тогда я тебе памятник при жизни поставлю.

– Давай как-нибудь без этого бессмысленного куска гранита обойдемся, - закатил глаза Макс, так что Кристиан не выдержал и засмеялся. Макс снова опустил голову и посмотрел на него. – До ужина полчаса. Как насчет попробовать отжимания?

Кристиан замер. До сих пор они не пробовали ничего такого, что давало бы непосредственную нагрузку на ноги.

– На первый раз немного подстрахую. Посмотрим, как пойдет, потом сам.

Макс выжидающе смотрел на него. Кристиан знал, если он сейчас откажется, попросит немного подождать, Макс ни словом его не упрекнет.

– Давай, - вместо этого сказал он, ответив улыбкой на улыбку друга.

Когда в первую попытку непослушные ноги подкосились, увлекая его на пол, он лишь сжал зубы и ухватился за протянутую Максом руку.

Все усиливающийся снегопад заставил главную трассу, ведущую из Парижа в пригород, встать намертво. Элен смотрела на бешено мельтешащие дворники и думала лишь о том, чтобы успеть доехать до Кристиана и Джоанны дотемна.

После того, как в полиции отказались принять ее заявление, мотивировав это тем, что человека признают пропавшим лишь спустя трое суток, она сначала не знала, что ей делать. Ждать даже несколько часов она не собиралась. Николя не пришел на ужин, дома его не оказалось, дверь в квартиру была открыта, телефон одиноко лежал на зарядке. Элен с трудом дождалась утра, чтобы еще до открытия полицейского участка уже стоять у его дверей.

– Приходите через пару дней, тогда примем, - ответил ей сонный дежурный, спокойно возвращая заявление, словно это был простой кусок бумаги, а не крик о помощи.

Элен чувствовала, что что-то случилось, а потому любое промедление ею даже в принципе не допускалось. Вернувшись в пустую квартиру Николя, она судорожно искала выход. И тут вспомнила о Кристиане. У него наверняка есть связи в соответствующих кругах, а даже если и нет, его уж в полиции точно послушаю лучше, чем ее. Телефона самого Кристиана у нее не было, Элен помнила, что тот в силу занимаемой должности постоянно менял их. Поэтому она набрала Джоанну. Видимо, было в ее голосе что-то такое, отчего подруга даже не стала спрашивать подробности, просто сказала, что они переехали и дала новый адрес. Ну и попросила ничему не удивляться, когда Элен приедет к ним. Чему она может там удивиться, Элен не знала, но зацикливаться на этих мыслях не стала.

Наконец, видавший виды Рено перед ней пришел в движение. Потолкавшись еще немного, Элен выехала на второстепенную дорогу. Отсюда до дома ребят минут десять, успеет до темноты.

– Нет, ты все-таки тиран… - Кристиан, разминая гудящую спину, подтянулся на руках и сел в коляске поудобнее.

– Называй меня хоть Чингисханом, хоть Калигулой, - хмыкнул Макс, - я согласен, если это поможет тебя вытащить из этой штуковины.

Кристиан улыбнулся и направился к двери. Макс открыл ее перед ним.

– Надо будет завтра снова отжимания попробовать.
– Кристиан спиной почувствовал, как Макс улыбнулся. Проезжая по коридору, ведущему из крыла, где были спортзал и бассейн, в жилую часть дома, в окно Кристиан увидел заезжающую в ворота машину. Остановил коляску, ожидая, кто выйдет из машины. Удивление и тревога смешались на его лице. Он так быстро поехал дальше, что даже Макс едва успевал за ним.

Элен вышла из машины и увидела резвящихся в снегу детей. Рона она узнала сразу. «А мальчишка повзрослел…» - улыбнулась она. Девочку она не знала. С трудом пройдя по засыпанной дорожке к дому, она оказалась у двери в тот самый миг, когда та открылась. Кутаясь в пуховый платок, на пороге стояла Джоанна.

– Ну, и погода… - стряхивая снег с куртки и головы, сказала Элен, едва Джоанна захлопнула за ней дверь.

– Метет в этом году знатно. Я давно не помню таких снегопадов в Париже. – Джоанна взяла у нее куртку, повесила на крючок. – Ну, привет… - подошла к Элен и обняла ее.

– Привет… - Элен обхватила плечи подруги и уткнулась в одно из них, ее голос дрогнул.

Джоанна мягко отстранила ее, посмотрела в глаза.

– Значит, для начала успокойся. Я тебе сейчас налью чего-нибудь покрепче. Уже темнеет, сегодня ты в любом случае уже никуда не поедешь. Придешь в себя и все расскажешь.