Дима шел по распаханным полям Белоруссии, вдыхал ароматы сухих листьев, гоняемых прощальным осенним ветром. Уже ощущался холодок наступающей зимы. Зима - это его самое любимое время. Он хорошо подготовится и ударит. И никто не устоит после удара Ее эмиссара. Даже семь колоссов на бетонных ногах.

Фарит

– Это ты не понимаешь, Аннет!
– кричал толстый мужчина в лиловом костюме. На ногах красные сапоги из резины, руки в сиреневых перчатках, да и лицо чуть ли не синее от раздираемой злобы.
– Я не потерплю, чтобы твой бывший хахаль делал этот показ!

Уже немолодая женщина в норковом манто сидела за столом и слушала Толстого Ткача, полуприкрыв глаза. По комнате кольцами летал вишневый дым - в руках женщина держала мундштук, с зажженной сигаретой.

– Фарит, милый мой, а что ты хочешь от меня?

– Не давай согласие!

– Боюсь, здесь я ничего не решаю. Показы оплачены, зал снят, девушки подобраны. Кто же мог знать, что модели Пьера пробьются в Плейбой? Теперь он - восходящая звезда, с этим ничего не поделаешь.

– Я могу всё что угодно с этим поделать, Аннет!

Женщина поморщилась. Фарит кричал так, что у нее заложило уши. А еще он навис над столом, уперев в него руки, Аннет казалось, мебель сейчас сломается. Она даже слышала, как от напряжения, трещат его ножки. А этот столик когда-то принадлежал Людовику Четырнадцатому.

– Так делай, Фарит. А я не могу.

– Я что ли зря сделал тебя министром культуры? Запрети этот показ!

– Я не могу, Фарит!
– Аннет тоже перешла на крик.
– И что ты вообще так взъелся?! Подумаешь показ? Про него все забудут через полгода!

– Никто про него не забудет, потому что его модели превосходны! Это может стать новой вехой!

– Тогда я вообще ничего не понимаю!

– Тебе не надо ничего понимать, просто делай!

– Нет!!!

Аннет вскочила и уставилась большими голубыми глазами в маленькие бусины Фарита. Но почти сразу отвела взгляд.

– Считай, тебя сняли.

Фарит развернулся и пошел к двери. Аннет не удостоила его прощанием, а только улыбнулась. Когда "Хаммер" Фарита отъехал от особняка, дверь открылась, на пороге появился красивый молодой человек. Он подошел к Аннет и поцеловал в губы.

– Спасибо!
– сказал Пьер.

– Не стоит. Давно надо было наподдать по его толстой заднице.

– А он не сможет тебя снять?

– А даже если так? Что мне этот пост, если всё сводится к тому, чтобы подчиняться приказам этого безвкусного болвана. Ты видел его наряд? Фу! В любом случае, мы сможем устроить показ раньше, чем Фарит успеет нам помешать. Что с каталогом?

– Демьян только что прислал мне потрясающие статьи! Ты должна их прочесть. А еще он принес модель альманаха за две тысячи восемнадцатый. Правда, зарубил чуть не треть фото, но я с ним согласен. Остались только оригинальные.

– С альманахом надо бы притормозить, а то толстяк возьмется за нас всерьез.

– Не бойся, Демьян сказал, что он выйдет от лица американского "Космополитена".

– Демьян молодец.

– Ага. До сих пор не могу поверить, что такие люди бывают!

– Бывают, Пьер, и ты уже встречал их.

– Если ты опять о Джорджио...

– Нет, я говорю о Фарите. В девяностых он так и фонтанировал идеями, да и сейчас его модели отличны.

– Ты же только что говорила, что он безвкусный.

– Он полностью безвкусен, а его модели почти вершина великолепия.

– И что, лучше моих?

– Прости, милый, лучше. Но мы отвлеклись. Где ты познакомился с Демьяном?

– Он сам на меня вышел. Позвонил в ту выгребную яму, куда ты меня кинула...

– Пьер!

– А что? Давай уж говорить правду. Позвонил и сказал что может передоложить отличные статьи под мои модели. Я согласился - мне тогда в петлю залезть хотелось, я согласился бы вылизать очко Сатане, если это помогло пробиться на подиумы. Мы даже не встретились. Он просто прислал статьи, я присоединил мои модели и отправил. Через неделю Плейбой их взял.