– Сила альфы. Мы не можем ей не подчиниться... и нам нужна работа. И все это знают. И пользуются, удовлетворяя свои... потребности. Мы, конечно, всё понимаем - инстинкты альф... но к чему такая жестокость и цинизм? Может, мы и устроены по-дурацки, но мы же всё-таки люди!

– Я никогда не буду использовать на омегах свою силу нарочно, - пообещал Гиллиан.
– Даже когда вырасту. И когда найду себе мужа, то никогда не буду его бить. Так дать тебе денег на новую книгу?

Терри кивнул, и Гиллиан полез в карман.

– Спасибо...
– Терри бережно расправил каждую купюру и спрятал в свой карман.
– Как только куплю, то отдам, как только получится. Я видел в магазине книжку, которая называется "Зверь и птица". Там даже цветные картинки есть.

– А про что там?

– Про альфу, которого воспитали дикие звери, и омегу из семьи птицелова. Картинки очень красивые! Я её ещё в прошлый раз купить хотел, но пришлось выбирать между ней и "Ветром в дюнах".

– О, тогда я тебе дам книжку про войну двух кланов! Там много крови, но ты можешь её пропустить. Там очень здорово описаны интриги, которые распутывает бета по имени Ронан. И он останавливает эту вражду.

– Да? А как книжка называется?
– заинтересовался уборщик.

– "Земля таин". И там тоже есть картинки, только чёрно-белые.

– Давай. Когда встретимся?

– После следующих выходных. Я как раз съезжу домой, она у меня там.

– Договорились. Как твой нос?

– Нормально. Покапало и перестало.
– Гиллиан не удержался и расплылся в довольной ухмылке.
– И всё-таки я здорово врезал Гомесу! Пусть знает, как смеяться над тем, чего совсем не понимает!

РИАН

Робинсон поманил Риана к себе, и омежка торопливо улёгся рядом с ним. Робинсон дал ему бинокль - хороший, армейский, с двенадцатикратным приближением. Несколько таких они забрали с последнего военного склада, который обчистили.

– Глянь-ка туда, где много огней. Что скажешь?

Риан навёл бинокль на указанное место и вздрогнул. Это была встреча работорговцев и владельца борделя, за которым их бойцы уже не одну неделю вели наблюдение. Омегам, которых пригнали сюда, было от четырнадцати до восемнадцати лет. Все перепуганы.

– Сволочи!!!
– выругался Риан.
– Что они творят?!! Неужели совсем совести нет??? Там же дети есть!!!

– У таких людей давно нет совести. Они стремятся заработать денег любыми способами, плюя на всё.

– И что отец собирается с ними сделать?

– Он пытается договориться, но я точно знаю, что договариваться бесполезно. Я знаю бету, который сейчас активно торгуется.

– Этот - в чёрной куртке?

– Да. Я сидел с ним в одной тюрьме, в одной камере. Это он тогда заделал мне ребёнка и сам же его убил.
– Гейл болезненно зажмурился, коснувшись своего живота. Риан ясно чуял, как в запахе друга усиливается горечь.

– Чего ж тогда отцу не сказал?

– Я пытался. Твой отец ещё надеется до него достучаться, но это бессмысленный труд.

– И что ты хочешь делать?

– Атаковать. Освободить этих бедняг. Может, кто-то потом присоединится к нам. Есть идеи?

– Сейчас этого делать нельзя. Надо выждать. Ребят ведь потом на новую точку отведут, верно?

– Если сторгуются.

– Тогда продолжаем следить. Потом надо выяснить, куда их отведут и где живёт эта мерзота в обличии беты. Потом поймаем нужный момент и убьём его. Пусть станет предупреждением остальным.

Гейл усмехнулся, ласково глядя на юного омегу рядом с собой. Он часто брал Риана с собой без ведома его приёмного отца, оценив наблюдательность и смекалку мальчишки. И удивительный нюх, благодаря которому удалось расколоть нескольких пленных, которые и вывели на эту группу. Риан оказался ещё и прирождённым бойцом - тренировки Стива, погибшего два года назад, дали щедрые всходы. Бывший военный обучил мальчишку обращению с ножом, борьбе, искусству создания самых разных ловушек. Особенно всех восхитило, как Риан лихо научился стрелять сразу из двух пистолетов разом - омежка нечасто промахивался. Он даже сам, постоянно консультируясь со знакомыми мастерами, переделал два реквизированных пистолета под свинцовые пульки, которые потом переплавлял, чтобы в свободное время тренироваться на консервных банках и пивных бутылках - руки у мальчишки были золотыми. Даже странным казалось, что их "совёнку" только-только будет двенадцать лет... Рейган поначалу неодобрительно относился к столь основательному обучению, но потом как-то смирился и посоветовал сыну быть осторожнее и не терять головы. Риан всё чаще участвовал в простых операциях подполья - он умел не только наблюдать, разгадывать человеческие недомолвки и стрелять. Скорпиус, бета-уголовник с весьма бурной биографией, научил всеобщего любимца и одновременно головную боль вскрывать замки и сейфы, чистить карманы и не оставлять следов, проникая в чужое жилье и государственные учреждения. Непосредственно к боевым операциям привлекать Риана Рейган категорически запретил, опасаясь потерять единственного сына, но отчаянный мальчуган просто не мог спокойно сидеть дома и учиться, видя, как возвращаются раненые друзья и потом хоронят убитых. На похоронах Стива он разрыдался так, что пришлось отпаивать успокоительным... а потом Риан сам выяснил, кто убил одного из его наставников, разыскал его и убил. Безо всякой жалости и глядя при этом в глаза. Совсем один, не поставив в известность никого. Когда Риан вернулся домой и нахально признался в том, что он сделал, оставив на лбу трупа метку в виде буквы "Р", а потом труп нашли, Рейган ужаснулся тому, что начинает расти из сына, и надолго с ним заперся. О чём они говорили, так и осталось тайной, но после этого они какое-то время не разговаривали и ссорились по любому пустяку, потом Рейган всё же допустил мальчишку до некоторых операций, а Риан начал чаще проводить время с Гейлом, выкраивая время из отпущенного на занятия с книгами.

– Риан, ты проходил медосмотр? Что сказал Линней?

– Пока всё нормально. Причин для беспокойств нет. Скоро у меня должна состояться первая течка, и он уже предупредил отца.

– Значит, детки у тебя когда-нибудь всё-таки будут? А то твой отец постоянно опасается, что у тебя могут быть с этим проблемы...

– Наверно, - пожал плечами Риан, продолжая смотреть в бинокль.
– Это же будет только самое начало. Кто знает, что будет потом? Может, я потом буду как отец, может, не буду... Про Двуликих мало известно, а официальная наука предпочитает их вообще не замечать. Только на учёт ставят.