А я всего–на–всего бывал в Италии, Нидерландах, Германии, Ливане, Тайване, Молдавии, Турции и… Польше. Да, в Польше тоже был. Так что стена не впечатляла.

Другая стена была поинтересней: три больших темных полотна, на которые приклеили различные шевроны с кинологических подразделений, включая зарубежные. Даже американские имелись. Полис боди гард офисер… М–да, звучало.

– Садись, – прохрипел подполковник, указав на стул у стены с шевронами. Он сложил руки как в молитве и начал выдавливать из себя слова: – Я – начальник цикла кинологических дисциплин подполковник Орел Данила Иванович. Вас прислали сюда с администрации. Если честно, я не совсем понимаю, почему они так поступили и что вы здесь сможете делать. С кинологией вы не сталкивались?

Я молча покачал головой.

– Что ж, здесь преподают кинологические дисциплины. Вы, в принципе, ветеринар – что-то, а понимаете, но ничего, связанного с кинологией вам в университете не читали, верно?

Я кивнул.

Орел Данила Иванович протяжно хмыкнул, откинулся на спинку и посмотрел в окно. Видно, я его сильно утомлял.

– В вашем университете хоть читали военные дисциплины?

– Так… – ответил я неопределенным жестом, – поверхностно.

– Хм…

Начальник цикла задумался. Я в это время разглядывал каждую из заточенных в рамках грамот. Интересно, они хорошо горят?..

– Что с вами делать, лейтенант Домс?

– Я планирую уволиться, товарищ подполковник.

Его глаза немного вылезли с колодцев.

– Зачем тогда подписали контракт? – спросил он.

– Потому что причина, по которой я мог не подписывать его, оказалась недоступной в особенный период. Понимаете, моя жена и дочь – гражданки Бельгии, и они не могут находиться на территории нашей страны постоянно. Я говорил это в администрации, но они утверждали, что согласно обстановке, данные семейные обстоятельства утратили свою силу. Когда особенный период закончится – я сразу же увольняюсь.

Загрузил я бедную подполковничью голову знатно: его брови сдвинулись чуть ли не на переносицу и грозились там и остаться.

Я почесал щеку и продолжил:

– А здесь оказался из–за того, что – как бы это странно не звучало – не ем мяса больше двух лет.

Данил Иванович гоготнул тихо и закатил глаза. "На тебе, он еще и мяса не жрет" – отпечаталось на его лице. "Подсунули мне мормона какого-то".

– Не ешь мяса? И жена тоже?

– Да. И дочь. Мы все не едим. Просто я в администрации уточнил, что если меня поставят на должность начальника лаборатории, то из–за моих убеждений вся армия перейдет на сельдерей и петрушку. Солдаты попросту подохнут без тушенки. И один из начальников предложил должность преподавателя в этом центре. И вот я здесь.

– И вот ты здесь… – подполковник покачал головой вперед-назад, переваривая информацию.

В окно залетели солнечные лучи: пробились сквозь тучи, сумели прорезать их плотную ткань и озарить трон бывалого военного офицера. "Давай я тебя подкреплю витамином Д, мой хороший" – говорило солнце.

– Что с тобой делать… – тихо произнес он, рыща глазами по кабинету. Может, ему хотелось заклеить мне рот и поставить на полку как чучело, решив этим самым две проблемы: новоприбывшую занозу с невоенным сознанием и свободное пространство возле книжного стеллажа. Там как раз не хватало экспоната.

– Я надеюсь, что пробуду здесь недолго, – решил я разбавить паузу.

– Валерий! – гаркнул вдруг подполковник, что я аж подскочил. – Ознакомьте нашего нового… преподавателя с частью. Рабочий день у нас начинается с восьми тридцати, – он снова обращался ко мне, – а заканчивается в семнадцать тридцать. Иногда приходится работать по субботам. Иногда нужно задержаться, если есть большой объем не исполненных задач. Вопросы есть?

– Да. Можно сегодня пораньше с работы уйти? Нужно жилье подыскать.

Начальник заворотил носом, пошевелил усами незаметно.

– Учитывая тот факт, что это первый рабочий день, я могу отпустить вас на полтора часа раньше, – протянул он. – Если вопросов нет – можете быть свободны.

– Разрешите идти? – машинально спросил я.

– Иди.

На выходе из кабинета меня встретил невысокий резвый мужчина с приятной улыбкой и виноватым лицом.

– Как еще раз твоя фамилия? – бросил напоследок Данил Иванович.

– Домс, товарищ подполковник.

– Ну и фамилия… Чудная.

– Как пиво, – пошутил я.

– Точно. Как пиво, – гоготнул начальник. – Только пиво хреновое.

С этого момента я понял, что начальник у меня превосходный.

***

Территория оказалась огромной. Мы вместе с Валерием Сергеевичем безустанно бродили около часа. Он говорил быстро, время от времени проглатывал слова, но повествовательная манера, в целом, мне нравилась. Правда, из всего, что он рассказывал на одном дыхании, я улавливал процентов десять, и то, половина из них были собственные слова-паразиты моего экскурсовода. Он был майором, когда служба сделала реверанс и отправила на ранний военный покой заводного человечка. Валерий Сергеевич, придя домой на осознанную пенсию, не знал что с ней делать. Первую неделю он отдыхал, не веря в происходящее. Вторую не знал чем себя занять. На третью он оделся как гражданский и запланировал маленькое возвращение великого человека. Дома можно было умереть от скуки, копаясь в рассадах. А здесь, в части, он оставил львиную долю жизни, поэтому решил вернуться на работу, чтобы почувствовать себя единым целым. Я как-то читал, что заключенные тоже не очень стремятся на волю, отсидев два-три десятка лет. Стопроцентное сходство.