Шрифт:
Только что германский военный атташе изложил разведывательную доктрину Германии в отношении СССР и привел некоторые фактические результаты. Он также предложил азиатским союзникам активизировать разведывательно-подрывную деятельность против Красной России, а также стратегических и жизненно-важных объектов страны. В частности, на Дальнем Востоке и в Сибири.
Присутствующие офицеры с должным пониманием отнеслись к предложению…
Оба грузовика подъехали к проходной аэродрома. Из деревянной будки вышла полная женщина в телогрейке и не спеша открыла шлагбаум. Машина с капитаном Максимовым выехала с территории аэродрома и… последовал взрыв. Взрыв произошел под правым передним колесом. Машина сразу завалилась на правый бок.
Следующая за ней машина с Сергеевым остановилась. Ермолай и водитель выскочили из машины и бросились к подорванной машине. Из ее кабины вылезал испуганный водитель. Подбежавшие Сергеев и его водитель помогли бедняге. Затем они стали вытаскивать окровавленного капитана Максимова. Капитан страшно ругался:
– Ведь говорил, дайте нормальную охрану… Дали блин… три бабы… Вот теперь под носом охраны диверсанты заложили мину…
– Как себя чувствуешь, капитан? – спросил Сергеев.
Максимов встал на землю и, вытирая ладонью руки окровавленное лицо, громко бросил:
– Ерунда. Разбитым стеклом порезался. Вот в голове стоит шум, наверное, легкая контузия.
– Надо в гос…
– Прекрати, Сергеев! Операцию мы срывать не имеем права. Садись в свою машину и направляйся в Эрмитаж. Начинай там погрузку и не болтай о взрыве. Я тут все разгребу и организую вторую машину. Все должно идти по плану. Все, вперед.
– А ты?
– Вперед! Это приказ, лейтенант!..
Всю дорогу до Дворцовой площади Сергеев нервно раздумывал о взрыве.
«Как нагло действуют фашистские диверсанты! – возмущался и ругался. – Хорошо, что хоть машина была без груза с экспонатами. Хотя… нет гарантии, что взрывы не повторятся… Знают фашисты о нашей операции? Или нет?.. Если знают, то…».
Ленинград, музей Эрмитаж,
отделение НКВД…
Капитан Ильиных все же выбил из Шарова имя заказчика картины французского художника-импрессиониста. Правда, не имя и фамилию, а кличку – Негоциант.
«Негоциант!? – ругнулся. – Черт-те что за погоняло!».
Капитан не поленился и полистал справочники, уточняя незнакомое ему слово. Не без удивления узнал, что негоциант – это торговец произведениями искусства.
«Похоже, это то, что мне надо», – радостно решил Ильиных.
Он проехал в городское управление НКВД и по базе имеющихся данных определил, что Негоциант – это Калиновский Федор Федорович. Калиновский работал экспертом в одном городском музее и являлся известным в городе коллекционером произведений искусств. Криминального прошлого за ним не числилось, и в целом он являлся положительной личностью. Коллекционером он стал по наследству…
«Мой кадр… Известный коллекционер?.. Наверняка у этого Калиновского имеются связи и покровители, – раздумывал капитан. – Как же мне поступить? На основании слов Шарова задержать Калиновского и давить, давить? А если он не сознается? Ведь барыжник Шаров мог и соврать? А Калиновский подключит свои связи?.. Или стоит пойти вторым, осторожным путем. Добиться у начальства разрешения на слежку за Калиновским и последить за этим типом, покопать?.. Опять же, – ругнулся, – время никак не ждет…».
Машина заехала во внутренний двор завешанного маскировочной сетью Зимнего дворца.
На входе уже знакомый однорукий охранник-милиционер с винтовкой за спиной внимательно проверил документы Сергеева.
– Пройдите в кабинет директора, – возвращая документы, зевая, выдавил милиционер.
Сергеев кивнул и проследовал к кабинету директора. Вот и дверь кабинета.
– С нетерпением ждем вас, товарищ Сергеев, – поднимаясь навстречу и пожимая руку, весело изрек Понаровский. – Какие у вас новости? А… извините, – показывая рукой на сидящего хмурого капитана милиции, добавил академик, – это наша охрана и опора, капитан Ильиных. Знакомьтесь, товарищи.
Капитан поднялся, пожал руку Ермолая.
– Лейтенант Сергеев.
Все разместились на стульях.
– С нетерпением слушаем вас, товарищ Сергеев, – вымолвил академик.
– Долетели без приключений. Груз разместили в театре оперы и балета, – вымолвил Ермолай. – Вам, Эльдар Иосифович, большой привет от директора, товарища Лектор. Она обещала хранить экспонаты достойно, соблюдая все необходимые параметры.
– Припоминаю эту серьезную даму. Спасибо, – улыбнулся академик, – это радует. Хоть что-то сейчас, в условиях войны, радует.