Алексей тогда усмехнулся – значит, и ордена тогда не заслужил?

«Нет, “Мужество” тебе вполне по заслугам дали, – правильно поняв ухмылку, пояснил свою мысль Ященко. – Разведчики обнаруживают засаду противника, вступают в бой. Предупредив командование о засаде, молодой лейтенант, получивший тяжёлое ранение, прикрывает из пулемёта своих солдат, не давая противнику поднять головы. И, удерживая таким образом его внимание на себе, способствует успеху всего подразделения, обошедшего противника с тыла. Правильно излагаю? Хоть сейчас в наградное…» – теперь усмехнулся уже Ященко. И Алексея в очередной раз поразило, насколько опытен в реальных армейских делах этот как бы простой казак с вечной хитринкой в светлых глазах.

Вот так и болтали днями в палате опытный казак и раненный едва ли не в первом же бою лейтенант – о службе и о жизни. А когда расставались, Ященко дал телефончик, названный им «заветным», и просил звонить, как будет Алексей проездом.

Звонил. Пару раз, когда оказывался в Москве. Ибо туда давно уж перебрался бравый казак Ященко. И там возглавил некий ЧОП. Каждый раз оказывавшийся с новым названием, когда Алексей наносил Тихону визит.

Отгуляв положенное после увольнения из армии, купив по сертификату квартиру в Ростове – поднадоел ему Кавказ, если честно, хотелось чего-то более родного, – искупавшись с женой и детьми в море и посетив родичей в Брянске и Алчевске, встал капитан Кравченко перед проблемой: чем заниматься и на что жить?

Ростов при близком рассмотрении оказался городом суетливым и несколько… Ну, излишне рыночным, что ли. В простоте тут работали, кажется, только люди, сидящие между улицами Менжинского и Страны Советов. В заводе которые работали, иначе говоря.

Однако же Алексей чувствовал, что и это представление обманчиво. Те ещё дела, по слухам, творились на «Ростмаше». Да и что ему, отставному офицеру без гражданской специальности, делать в заводе? Парашютный клуб организовать? Ага, с его тремя прыжками в училище? Или кружок боевых искусств? А какие из них он знает-то кроме довольно стандартного армейского комплекса? Этак и кружок по самбо можно открыть. Или военруком устроиться, как отец.

Меж тем жена завела свою машинку по вытягиванию нервов: когда, мол, на работу устроишься, а то детям купить нечего. Логика, конечно, та ещё, женская. Но частично Светка права была, конечно: в ходе переездов и ремонтов поиздержался отставной капитан. Хотя никто не голодал. Да и сама Светка, традиционно для офицерской жены выпускница пединститута, устроилась в школу, музыку преподавать. Не бог весть какие деньги, но всё ж…

А главное, как ни крутись, но порядочной работы для мужчины без гражданской специальности в Ростове не было. Хоть к бандитам подавайся. И то если ещё возьмут. Бандит ныне в Ростове цивилизованный пошёл. Весь в большом бизнесе ныне бандит ростовский. А в бизнес Алексея не тянуло никак. Впрочем, никто и не предлагал. А своего стартового капитала… Ну, разве сигарет оптом накупить и на рынке продать в розницу. Рублей двести прибыли можно получить…

Можно ещё в милицию податься. Оно, конечно, путь туда значительно осложнился, и за хорошие должности мзда уж больно неподъёмна. Но в простые опера-то, пожалуй, возьмут? С опытом-то боевой разведки?

Но тут уже жена была против. Категорически. Наслушалась да фильмов насмотрелась, как опера живут, дома не ночуют.

Или пойти в ЧОП? Овощебазу охранять? Опять же – картошечка всегда в доме, огурчики. Сопьёшься, правда…

Вот так и пришёл Алексей к мысли позвонить Тихону Ященко. Может, предложит чего. А нет – ну, поглядим. Всё равно в Москву надо съездить, воздух понюхать. В Москве нынче вся сила, как говорится. Какая-никакая работа да сыщется…

Ященко сказал: «Приезжай, поговорим…»

Вот в том разговоре Алексей и уяснил несколько важных вещей.

Первое. Есть масса достойных людей. У некоторых из них в процессе трудовой деятельности возникают вопросы. Которые нельзя или нежелательно решать с помощью МВД или ФСБ. Не потому, что вопросы носят криминальный характер. Просто подчас встречаются щекотливые детали, в кои государство лучше не вовлекать. И опять-таки – не из-за криминальной их природы – а просто в силу ограниченности правового поля, в котором вынуждены работать официальные государственные органы.

«Примерно как в 92-м году в Абхазии, – пояснил Ященко. – И абхазов от вырезания грузинами надо защитить, и кое-какие интересные штучки в Нижних Эшерах от чужого глаза уберечь. Но государству Российскому, которому лаборатория – то ли обсерватория, хрен помню, – принадлежала до распада Союза, формально больше ничего не принадлежит. А хозяйка у неё уже – суверенная Грузия. А та спит и видит, как бы самой отдаться – а особенно всё продать – Америке. Президент республики с агентом ЦРУ разве что постель не делит. Так близко сошлись, что когда солдатик грузинский машинку обстрелял… с целью ограбления, как потом расследование показало, да… в общем, где тот агент ехал с двумя бабами и начальником охраны Шеварднадзе. И – вот ведь роковая случайность! – попал солдатик прямо в агента того. Несмотря на бешеный рикошет. Солдатик-то спереди стрелял, а американцу пуля почему-то в затылок вошла…»

Алексей хмыкнул. Слышал он про эту историю. Ещё в училище. Неужели Тихон… это?..

«Нет, – увидев его озарившееся догадкой лицо, покачал головой Ященко. – Я ещё тогда простым казачком был».

А, ну да! Вспомнил Алексей, как рассказывал Тихон в один из долгих госпитальных вечеров о тех временах. Как решили вчерашние советские мужички официально вернуться в казачье сословие. Ну а там уж как положено: форма, пьянка, удаль… «В себя пришёл в Гудауте, – вспоминал тогда ещё будущий шеф. – Все вокруг страшные, похмельные… Рожи такие – у! Взглянешь – и снова напиться тянет. От страху… Кто, как всё организовал – убей, не помню! Ну а что делать – казаками ведь назвались. Похмелились винцом местным и пошли воевать…»