Хоть кто-то, кого она знала. Пусть и враг, но, черт побери, екай была бы и Орочимару рада, в конце концов, пусть этот змей тот еще маньяк!

— Навещай меня иногда, — на поднятую в удивлении бровь Мадары она пожала обманчиво хрупкими плечами. — Даже демонам бывает одиноко.

***

Кицунэ, что Учихам послал сам Ками-сама, когда младший умирал на руках брата, Мадара запомнил четко, и, как и договаривались, пришел к неожиданной знакомой уже осенью, когда лес горел багряным огнем. Наверно, именно тогда что-то зацепило его в лисе, которая танцевала среди деревьев, полыхающих яркими красками костра. На ней идеально сидело алое кимоно с рисунком рыже-золотого пламени по подолу и рукавам. На голове, у торчащих ушей, на волнах золотых волос улегся венок из пышных осенних листьев.

Лиса была красива, и Мадара не мог этого отрицать.

В какой момент он попал в плен голубых глаз, сказать уже не мог, но в мыслях все чаще мелькали образы тонкой фигурки среди деревьев и девять великолепных хвостов.

Мир с Сенджу был заключен. Изуна жив. Деревня, скрытая в листве, строилась, получив название Коноха. Тобирама все также презрительно следил за Учихой своими алыми глазами. Хаширама безнадежно влюбился в дочку Узукаге и хотел заключить союз.

А Мадере стало тесно не только в Клане, но и в Конохе. Суета его раздражала, и, почему-то, все чаще хотелось оказаться у того самого пруда, ведя простой разговор с лисой, плетущей цветочные венки, что одуряюще пахли. С той, которая даже пыталась, хитро прищурившись, нацепить такой ему на голову.

В последний раз он почти сдался. Но не уступил.

Учихи провожали своего главу странными взглядами. Мадара становился все злее и все раздражительнее, пытался изгнать из своей головы искры, пляшущие по золотым волосам, тихий и мягкий голос, трепещущее ожидание… А Изуна беспокойно посматривал на старшего брата, пока в один прекрасный момент…

— Да сходи ты уже к ней!

— К кому? — равнодушно уточнил Мадара, хотя в душе всколыхнулось пламя.

— К той, о ком ты все время думаешь, — бурчал Изуна.

— Что за чушь, — фыркнул Мадара. — Я ни о ком не думаю.

— Да-да, это я с каждым днем становлюсь несноснее и задумчевее, по вечерам с горы смотрю в сторону горизонта, а потом пропадаю на дни. Уже весь клан голову ломает, кто же она такая. И, знаешь, брат, я хочу познакомиться! Кто она?

— Никто, — отрезал мужчина.

— Ты никогда не лгал себе, так что же изменилось? Признайся уже сам себе, что влюбился, и ты прекрасно знаешь, что такое любовь, Учиха. Наш отец тому пример.

— Заткнись.

— Не опоздай, брат, — хмыкнул Изуна.

А Мадаре хотелось прямо сейчас сорваться в сторону севера, где среди лесов жила необычная девушка, желание видеть которую лишь рядом с собой, под боком, скоро превратится в ежедневную потребность.

Лисья Дочь принадлежит только ему.

***

У Наруто пылали щеки, и она с потрясением осознала только что сделанный вывод.

Она влюбилась.

Нежные ладони холодили горящие щеки, а сердце щемило от понимания, что вот…

Вот так в ее жизни.

Не везет.

Влюбиться в Учиху Мадару, ну, не дура ли?

Да и, в конце концов, это всего лишь договор, который кицунэ при следующей встрече разорвет, а сама уйдет плакаться к Мататаби.

Потому что…

Просто потому, что такого случится не должно было.

Вот только она даже пикнуть не успела, когда ее грубо впечатали в ствол дерева и поцеловали так, что в момент снесло крышу. Лисья натура взяла верх над самоконтролем.

Мое! Не отдам!

От отца она взяла слишком многое, и делиться своим не хотела ни с кем.

Особенно тем, кто целовал ее так голодно, страстно, пылко. Сжимал, отчаянно и тихо рыча над ухом: «моя!».

Учихи, они такие, ей ли не знать. Внешне — ледышки, а внутри — вулкан страстей. Огненные, взрывные, страстные, они не умели говорить красивые слова о любви, но показывали это поступками. Учихи — клан безумцев, практикующих абсолютизм. Или всё, или ничего! Если делать, то с размахом. Если любить… то только так, как не будет любить никто.

Любить — до гроба, а ненавидеть — до самой смерти.

Вот такая она… любовь Учих.

И ей повезло быть любимой Учихи, пусть это и Учиха, чтоб его, Мадара. Самый жестокий человек, которого девушка встречала, будучи Узумаки Наруто.

Но сейчас-то она Наруто, но Йоко.

Она Лисья Дочь, а значит… короче, ей можно.

***

Рядом с Учихой Мадарой она кажется хрупким цветочком. На его темном и мрачном фоне — хрупкая тростинка, слабая, тронь — и рассыпется.

За спиной грозной тенью стоял Мадара, презрительно оглядывая присутствующих, когда Хаширама задавал мучающий всех вопрос в слух.