— Доброе утро, — донеслось откуда-то со стороны спокойным, но насмешливо. Голос показался каким-то знакомым, и я мутным взглядом посмотрела в сторону говорившего. Чтобы мгновенно прийти в себя и пару раз хлопнуть ошарашено глазами.

— Шеф? — я сглотнула и попыталась встать, но жутко болящая голова заставила меня замереть.

Комната определенно была моей, но чего здесь забыл Бермуда фон Вихтенштайн, и его верная собачка Джагер, а еще Мукуро?

— Как ощущения? — едко произнес мой Туман, сверкая мешками под глазами.

— Пар…. Приемлемо, — исправилась я. — А что… происходит?

— А ты не помнишь? — совершенно спокойно поинтересовался Бермуда, сверкнув глазами из-под своего цилиндра и усмехаясь. Начальник развалился на стуле и его плащ волнами стекал на пол. Закинув ногу на ногу и скрестив перебинтованные руки на груди, он казался воплощением Вселенского Зла.

Сзади стоял Джагер, оперевшись о стол и скрестив руки на груди.

— Не помню, — моргнула, печёнкой чуя, что что-то я натворила.

— В таком случае, — Бермуда хмыкнул и грациозно встал со стула вытащив из-под плаща какой-то конверт, положив его на стол. — Попытайся вспомнить, Приговорщик. Думаю, тебе будет весело.

— Что это? — с подозрением смотря на поверхность стола, спросила я.

— Зарплата и отпуск.

— За что? — удивленно уставилась на начальство.

— Это? За особые заслуги, — усмехнулся хитро и насмешливо, и шагнул вместе с Джагером, исчезая в Пламени Мрака.

Я перевела взгляд на свой Туман, который устало, выдохнул и наконец, развеял иллюзию, которой скрывал всех в этой комнате.

— Что я сделала? — мрачно спросила, заметив, что Бьянки начала просыпаться.

— Да чтоб я знал, — тихо рыкнул Мукуро. — Я бы хотел услышать все из твоих уст, но видимо по твоему взгляду мне это не светит, а сейчас мне пора, так как ещё готовить завтрак, а ты как я вижу не в состоянии.

Хлопнув дверью, Туман, выразив все раздражение своей глубоко раненой тонкой души, отправился вниз. В голове от резкого звука долбануло болью, и я тихо застонав, рухнула на кровать.

— Бля…

— И тебе не хворать, — буркнула я своему Урагану. — Ты вообще что-нибудь помнишь? Я нет.

— Биг Бен, — донеслось от Бьянки. — Я помню Биг Бен.

— Да? — в голове начали мелькать смутные образы и я мрачно спросила. — А ты статую Свободы случайно не помнишь?

— Помню, и Колизей в Италии помню, а ещё Кремль в Москве, — приподнялась Бьянки.

— А Эльфовую Башню? — на всякий случай уточнила.

— Нет, во Франции гораздо романтичнее было… на тот момент.

В голове потихоньку начало проясняться, а потом навалились воспоминания. Вот мы распиваем первую бутылку, Мукуро нас прикрывает, а потом мы лезем на чердак в мастерскую Акиры и начинаем изливать друг другу души. О том, что Бьянки влюблена во взрослого Реборна, а мне не везёт в личной жизни.

Бьянки жаловалась, что из-за невозможности нормально пользоваться Пламенем ее в семье лишили титула Наследницы и вся надежда пала на Хаято. Только вот отец и его верные люди довели Хаято до такого состояния, что он пытался покончить с жизнью. Именно она все это время прикрывала его и оберегала, порой подставляясь буквально на верную смерть. Так сильно она любила младшего братишку.

Я рассказала ей о смерти матери, о том, как боюсь за Акиру, как притворяюсь ничего не знающей девчонкой. Наконец у меня появился человек, которому я могу рассказать все, пожаловаться, поныть на плече. Всей моей семье тяжело, но если я сдам, то вообще все рухнет.

Потом я начинаю жаловаться на полный завал от Вендиче и что мне вообще надо взять отпуск на ближайший год, так как присутствие Реборна ломает всю комедию. Бьянки соглашается и задаёт вопрос о том, какие дела надо сделать и что накопилось. Я ещё относительно трезвая притаскиваю ноут, где мы пытаемся запомнить все места, которые надо подвергнуть Приговорам. Но понимая, что дело гиблое, Бьянки вызывается мне в помощь и я, подумав, что это отличная идея, и выполнив все эти задания, я получу отпуск, радостно киваю, отдавая запасную форму своему Урагану, который напяливает форму Приговорщика и неожиданно для себя пробуждает, заставляя подчиниться свое Пламя. Я закидываю ее в Италию, а сама валю в Америку, и мы устраиваем зачистку….

Абсолютно невменяемые мы выполняем заданий на год вперёд. Потом в Москве я среди местной шушеры нахожу пацанёнка, от которого фонит Пламенем Грозы. И который радостно кивает на предложение в Хранители…

Кажется, мы были в гостях у Диаса, потом у Кости… и…

Что-то еще.

Я хмурюсь, но не могу вспомнить, что именно. Только головокружительную высоту и огни города…

А ещё запах жасмина и мелиссы… странно.

Мальчишка рядом зевает и ошарашено открывает глаза.

— Не приснилось… — шепчет на чистом русском.

— Ага, — киваю, отвечая на автомате.

— А вы кто?

— Тсуна я, а ты кто? — рассматриваю сжавшегося под моим изучающим взглядом мальчика.

— Степа я, — бучит подросток.

— Степа… Степан… Дядя Степа Светофор…

Мальчик заливается краской.

— О чем вы говорите? — моргает Бьянки, а потом хватает за щеку мальчишку, растягивая. — Красавчик…

— Его зовут Степа и его надо отправить к Косте, иначе придется объяснять Реборну, откуда мы притащили русского пацана, — я откидываюсь на кровать и прикрываю глаза.