На ее счастье, прихватила с собой оружие. Правда, меч остался лежать на одеяле возле давно затухшего костра. А длинный нож за голенище сапога сунула по привычке. Еще подхватила, сама сначала не поняла зачем, лук и колчан со стрелами. Потом уже припомнила мелькнувшую, было, мысль, что возможно удалось бы подстрелить какого зайца на завтрак. Девушка перекинула себе через плечо тетиву лука и ремень от колчана и стала спускаться в неглубокий овраг. Там, совсем рядом с лагерем бил ключ. Она склонилась над ним, отпила немного, черпая ладонью бодрящей воды, и потом еще и умылась ею.

Когда поднялась к лагерю, то осмотрелась. Но ничего подозрительного не заметила. Там и здесь спали люди. Кто устроился, как и они сами, возле костров, на которых перед этим готовили пищу, а некоторые постелили себе прямо на обозных телегах. Ее друзья тоже попали в поле ее зрения. Проследила взглядом в их направлении и отметила, что Макс успел уже с головой накрыться одеялом и забыться крепким сном. Потом перевела глаза к линии горизонта. Там начинало светать. Обратила внимание, что туман поднимался высоко над оврагом, что с двух сторон огораживал лагерь. Снова поежилась и хотела пойти за своим одеялом, чтобы накинуть его себе на плечи. Но в последний момент передумала, махнула рукой и отправилась к привязанным на краю поляны коням.

Там легко различила своего красавца Геркулеса. Подошла к нему совсем неслышно и стала неспешно поглаживать. Конь хозяйку признал, затрепетал ноздрями и потянулся к ней всем корпусом. Чтобы сделать приятно и ему, и себе, прижалась к коню боком, и от этого сделалось еще и тепло. Так девушка и стояла какое-то время, замерев и наблюдая, как над землей неспешно начинала заниматься заря.

Наверное, она начала дремать, потому что впала в какую-то совсем глубокую задумчивость. Но из этого состояния ее вывел крик птицы. Той что-то не нравилось, известила об этом особенно резким и тревожным криком. Как будто кто-то ее потревожил, вот она и раскричалась. Но голосила совсем недолго и потом умолкла. Только Алиса уже успела забеспокоиться. Дрему с нее как рукой сняло. Опустила с плеча лук и достала стрелу одновременно с тем, как принялась озирать поляну и спящих людей. Неужели, зря разволновалась? Ничего необычного или тревожного обнаружить не получалось. Вон и второй охранник сидел на противоположном конце поляны и нисколько не волновался. А может, он там заснул? Вроде, нет: пошевелился, а потом и позу поменял, сел поудобнее, чтобы лучше было наблюдать подход к поляне с той стороны.

Но сердце ее продолжало учащенно стучать. Волнение никак не унималось, и это было странным, раз все оставалось безмолвно вокруг. Повинуясь ему, а не беспечному голосу, нашептывающему, чтобы успокоилась, внедрилась по-тихому в кучу коней, рядом с которыми и стояла. Тут до нее дошло, что животные тоже что-то чувствовали. Иначе, почему выглядели такими напряженными? Некоторые из них принялись переминаться с ноги на ногу, другие напрягли шеи и водили ушами в разные стороны. Это еще раз подсказало девушке, что надо было быть начеку. И вот тут Алисе захотелось немедленно поднять Макса. Уже сделала, было, шаг в его направлении. Но потом задумалась, что скажет, когда его разбудит.

– Не переполошить бы лагерь зазря. – С этой мыслью, крадучись, обошла привязанных лошадей, стараясь при этом оставаться в их тени, и прислонилась спиной к стволу дерева.

Стрелу, лежащую на тетиве, приготовила на всякий случай. Подозревала, что она просто придавала ей смелости. Девушка повращалась вокруг своей оси, потом вокруг дерева, к которому теперь уже прижималась плечом, и все зорко всматривалась и напряженно прислушивалась. Но ничего подозрительного не обнаружила. Хотела уже опустить готовый к бою лук и расслабиться, как ночная птица закричала вновь. От этого Алиса моментально развернулась в ту сторону. И что это?! Неужели, успела заметить мелькнувшую тень? Если верить глазам, то там был человек. Его согнутая и крадущаяся фигура показалась всего на один миг и снова исчезла. Но взгляд девушки теперь принялся с повышенной внимательностью, как прощупывать, осматривать каждый метр земли в той стороне. И обнаружить снова того человека ей, наконец, удалось. Вот он! Сидел в высокой траве и как ждал чего-то, таясь.

– Что это все значит? – Успела спросить она себя, а потом повела глазом в сторону второго дозорного. – Может, мне надо уже поднять тревогу?

В карауле Алиса стояла впервые, вроде бы, знала о своей задаче, но на нее вдруг нахлынула нерешительность. А еще подумалось, что это мог быть не враг, подкрадывающийся к спящему лагерю, а один из людей купца. Могло такое быть? Почему нет? Отошел в сторону по нужде, потом возвращался… Всех обозников она хорошо не знала, видела конечно, но рассмотреть и запомнить как следует не удосужилась. От этого, наверное, и медлила действовать. А потом, не просто, оказывается, пускать стрелу в живую, а не учебную или турнирную мишень. Вон как подрагивала ее рука, держащая лук.

– Лучше подниму тревогу. – Сказала себе так, но снова отчего-то медлила.

Жалко было будить людей? Это да. Они могли еще пару часов отдыхать, а она бы их переполошила. Но тревога могла быть и ложной. Могла?

– Черт его знает!!! – Заскрипела зубами и с отчаянием подумала, что близка была к панике. – Что же делать? И этот тип сидит, как окаменел. Хоть бы дернулся…

И тут это и произошло. Но дернулась не ее цель, черной точкой замершая в траве. За спиной у нее еле ощутимо что-то произошло. Алиса в тот миг сама была похожа на натянутую до предела тетиву, поэтому смогла моментально взглянуть себе за плечо и поймала, как раз, тот момент, когда второй дозорный повалился мешком на землю, издав чуть слышный предсмертный всхлип.

Дальше произошло сразу два действия. Мертвое тело обозника коснулся земли, а рука девушки отпустила стрелу. Когда Алиса перевела взгляд в сторону своего противника, заметила перед носом подрагивающее древко с чужим оперением на конце. Вот как, в нее тоже стреляли! Вражеская стрела засела в стволе дерева всего в пяти сантиметрах от головы. А где была ее собственная? О, да! Она не промазала! Верзила с пробитой грудью привстал, было, на миг замер, а потом повалился на землю. Не успел он распластаться на ней, как девушка уже вопила на всю округу и совсем не мужским, а визгливым женским голосом.