Подружка круто развернулась, небрежно отодвинула с глаз светлую челку и с разбегу взлетела на ступеньки офисного здания: "Ну что ты стоишь, Маринка, догоняй!". На лестнице был полумрак, и когда Марина потянула на себя дверь, и в глаза ударил яркий свет из окна напротив двери, Ленка внезапно потеряла всю решительность и неожиданно тихим голосом произнесла: "Ну ладно, я тебя проводила, дальше ты сама", – и смылась. Марина поправила челку, вздернула подбородок, придала себе уверенно – независимый вид и, шагнув в проем, приготовилась поздороваться…

 В коридоре у принтера стоял высокий кареглазый светловолосый парень и, не отрывая взгляда, рассматривал Марину. То ли от волнения – каким будет ее первый день на новом месте, то ли от смущения – что не знает, стоит ли первой поздороваться с ним и к кому ей обращаться дальше, но Марина почувствовала холодок в груди, к которому примешивалось какое – то непонятное нарастающее ощущение счастья. Потом она часто будет просыпаться с этим ощущением, постепенно осознавая, что уже не спит, но пытаясь не шевелиться и не открывать глаза, чтобы не спугнуть это чувство. Видимо на гормональном уровне, а может, с помощью зеркальных нейронов, которые на тот момент наука еще не открыла, но каждая девушка интуитивно сразу определяет, нравится ли она мужчине. Этому парню Марина не просто нравилась, его, похоже, просто привязали к Марине в ту секунду, когда он ее увидел. “Вы – новенькая, – из Казани”, – сначала Марина услышала хриплый, прокуренный голос, а потом увидела его обладательницу. Худая дама со странной прической, отдаленно напоминающей каре, впилась в нее взглядом. Довольно неуютно было стоять в прицеле такого холодного внимания, но Марина выдержала паузу и дождалась, пока ей предложили пройти и раздеться. Когда первая неловкость знакомства со всеми прошла, Маринка сразу освоилась, сдружилась с Сергеем-айтишником, и он пообещал ей скинуть пару нужных файлов по работе. Менеджеры по продукту ее немного напугали своей строгостью, поэтому Марина решила пока держаться от них подальше, хотя в трехкомнатном офисе с небольшой кухней, почти всю которую занимал круглый стол, сделать это было нелегко. Проходя мимо зеркала в прихожей, она увидела свои растрепанные волосы и достала расческу… «А ты знаешь, если женщина расчесывает волосы при мужчине, она открывает ему свои тайны», – раздалось вкрадчиво над ухом, и Марина увидела в зеркале кареглазого парня. «Денис, – тут же представился он,– твой коллега». «А у меня от коллег тайн нет», – кажется, удалось отшутится. К счастью, разговор тут же прервался – их позвали в автобус. Тренинг обещал быть нелегким – целых две недели, в еще заснеженном Подмосковье. Позднее Марина узнала, что такой длинный тренинг обычно проводили в западных компаниях, таких, как Санофи, и совсем не проводили в отечественных. Еще позднее Марина осознала, что такой серьезный подход к обучению стал одной из ключевых компетенций компании. Те компании, где сотрудники объявляются самой большой ценностью на словах, но в их обучение и развитие вкладывается «ничего», в результате и получают «ничего». В ее новой компании идеологии и высоких слов на входе не было, зато была глубокая подготовка и все условия для сплочения новичков.

Кроме их группы МП в пансионате, с тривиальным названием: «Сосенки», никого не было, и администратор не утруждался сидением на рецепшен, поэтому команда репов (medical representative– медицинских представителей) чувствовала себя в полной изоляции. Особенно вечером, когда сначала уезжали менеджеры по продукту, а потом даже персонал покидал пансионат. Оставались только новоиспеченные медицинские представители и девушка, дремавшая в комнатушке за стойкой рецепшн.

В этих заснеженных "Сосенках", с темным лесом без единого огонька за окнами, без телефонной связи и появившегося лет через пять Wi-Fi они очень сдружились, вчерашние врачи с разным врачебным опытом работы и разными специальностями, разными обстоятельствами, которые привели их в фарму (фармацевтический бизнес). В команде почти половина были «старожилами» – с опытом работы от полугода до года. Маришка, как все новички, переживала свое предательство идеалов – то, что она бросила высокое предназначение врача и ушла к "торгашам", но старалась держаться к старичкам поближе – понять, как они пережили этот Рубикон, как себя чувствуют, как себя ведут и каким полезным практическим вещам от них можно научиться. На третий с момента приезда день старички-девчонки собрались в баню, и, конечно, позвали с собой Маришку. Ей льстило, что ее выделяют, и она сразу откликнулась на приглашение.

Но попариться ей в этот вечер не удалось – слишком интересные, новые вещи в предбаннике обсуждались старожилками. Потенциал, лояльность, мотивация, стимулирование, прейскрайберы, стандарты. Особенно горячилась Галина: «Она мне – Флемоксин! А я ей – но ведь есть же период полувыведения! Это же надо учитывать при назначении? А спектр действия? Надо же воздействовать на всю микрофлору и грамотрицательную, и грамположительную, и не только! Вы же сказали, это важно?», – в общем, и без мотивации справляемся»,– не без гордости сказала она. Глаза ее горели. Марина не все понимала в терминах и намеках, которыми сыпала Галина, но один очень важный вывод она для себя сделала: если начмед «в девичестве» с многлетним стажем, в прошлом выпускница лечфака с красным дипломом, умница, с таким жаром и блеском в глазах занимается этой работой, значит, однозначно, работа того стоит. И от осознания этой мысли стало намного легче.

Позднее в тяжелые моменты она поднимала себе настроение этим осознанием своей причастности – к общему делу, к профессиональным людям. Медпредставители – или medical representative – полевые силы, это когда ты один в поле, один на территории, один за все отвечаешь, один держишь удар и один выполняешь все обязательства, которые опрометчиво надавал. Потом, став руководителем таких же людей, она придумала название этой компетенции – автономность. Активное одиночество «в полях» – как в мамином любимом фильме «Девчата» – «Никто над ней не стоит, а она все работает и работает». Без поддержки и единомышленников было, как на фронте, в окружении. А еще допекало вот это, постоянное, особенно по окраинам и в командировках, где народ был пропроще: «Здраствуйте – я – медицинский представитель» – «Мы ничего не будем покупать». – «Да я и ничего и не буду продавать. Я – медицинский представитель, расскажу Вам о препаратах». – «Много тут Вас ходит, книжки вот с утра продавали, каждая книжка – 1000, а в киоске напротив я их за 500 видела». – «Да, это действительно неприятно, вместе с тем я ничего не буду Вам продавать, только рассказывать, я медицинский представить, проинформирую Вас о наших новых препаратах?» – «Ну ладно, информируйте».

Дальше шел вполне сносный визит. И все-таки, в конце визита – «Да, отличный препарат. Надо маме купить. Сколько стоит? Сколько у Вас есть? Давайте пять упаковок! … Как нет? … А где есть? … В аптеке?!?». Это уже потом от незнания перешли к зависти – «Ничего не делают, а кучу денег зарабатывают. Сколько вам платят? Что, говорить не велят?», и, еще позднее, к уважительному: «Проходите, доктор. Какие новости?».

Сначала большинство компаний, чтобы нивелировать этот негатив в каждом кабинете, учило МП подстройке «снизу» – врач самый умный, самый значимый, ведущий в беседе, с ним не спорим, соглашаемся. А в компании Мадины считалось, что МП всегда знает свой препарат лучше любого врача и, конечно, болезнь лучше знает врач, но терапию по профилю препарата, конечно медпред. Поэтому и говорить с врачом надо на равных – в позиции взрослый-взрослый.

Эпизод 5.

Плачет метель, как цыганская скрипка.

Милая девушка, злая улыбка.

Я ль не робею от синего взгляда?

Много мне нужно и много не надо.

С. Есенин.

Вечером следующего дня Денис догнал Марину после занятий. «Пошли, поиграем в теннис». Марина пожалела, что и это делать она не умеет. Так уж получилось, что когда все дворовые ребята играли на улице, она сидела с парализованной бабушкой. «Я плохо играю», – призналась она. «Но ведь как-то играешь? Я не буду «резать». Из 10 раз Марина не попадала по шарику 8, она не расстраивалась – первый раз держит ракетку все-таки -и бегала за шариком, а Денис начал раздражаться. «Что слышно? Машины нам дадут?»– «Нет, об этом разговора не было», – пожала плечами Марина. «Я хочу машину поменять, но жду, может, дадут здесь» – «Иномарку возьмешь?» – «Нет, двенадцатую. Лучше наших машин ничего нет. В них все перебрать можно. Все доступно. А в иномарках из-за каждой детальки приходится на сервис ехать. И, вообще, чему тебя на тренинге учат? Надо поддерживать отечественного производителя».

«В иномарках зато каждый винтик каждую неделю не летит. Нам до них, как до неба», – подумала Марина. Они с мужем недавно сменили свою отечественную "двенадцатую" на малышку –Тику. И, когда вместо набора инструментов им выдали инструкцию, беленькие перчаточки и гаечный ключ, который за полгода эксплуатации муж так и не придумал, куда применить, Марина почувствовала разницу. Она решила сменить тему. «А о чем ты еще мечтаешь?» -«Знаешь, вот получу бонусы и куплю жене шубу. Хочу быть… идти рядом с такой женщиной, на которую все смотрят. Оденет шубу – и пойдет по улице королевой, все заметят». Вот наив. Опять подумала вразрез со словами Дениса Марина. Если женщина себя подать умеет, на нее вся улица и без шубы смотрит. А на гусыню можно шубу и из золота надеть, больше раза все равно никто не взглянет. «Маринка!, – налетел на нее плотно сбитый деловитый Ильдар,– пойдем с нами песни петь. В караоке!». Региональный менеджер Урала Ильдар Рязанов опекал ее с первого дня. Сел за ее столик. Следил, чтобы ей достались все раздатки (папки с дополнительными маркетинговыми материалами по продукту), приглашал на все нехитрые развлечения. Марина улыбнулась Денису вопросительно, тот не возразил, и она взяла Ильдарика под галантно предложенный локоток, – «Идемте!».