Обещание скорого отдыха немного взбодрило. Я встряхнулась и выпрямилась в седле. Огляделась, гадая, где мои спутники решать остановиться на ночлег. Хорошо бы найти какой-нибудь водоем: отчаянно хотелось окунуться в воду, смыть пыль и избавиться от запаха пота, и своего, и конского. Как будто в ответ на мои мольбы, впереди сверкнула влажным телом река, и я благодарно подняла глаза к небу.

Усталые лошади, почуяв близость воды, ускорили шаг и вынесли нас на пологий, песчаный берег, густо поросший кустарником. Стоянку решили разбить под огромной плакучей ивой, подметающей гибкими ветвями землю. Я кое-как сползла с кобылы, и Лель придержал меня за талию, помогая устоять на одеревеневших ногах. Принял из моих трясущихся от усталости рук повод. Я благодарно ему кивнула и со стоном потянулась: чувствовала я себя паршивей некуда. Рэв и Сигрид, поручив Лелю заботу и о своих лошадях, начали разбивать стоянку.

Я побродила вдоль берега, разминаясь, и, не зная, куда себя деть, вызвалась помочь Сигрид собрать хворост для костра. Рэв занимался сооружением лежака: срезал ножом ветки с ближайшего кустарника и укладывая их пышной периной. Я с сомнением осмотрела эту импровизированную кровать, понимая, что как бы густо и пышно он не укладывал ветки, а спать все равно будет жестко: одеяла едва ли спасут от впивающихся в ребра сучков.

«Блин, завтра проснусь вся в синяках, – чуть не плача от жалости к самой себе, думала я. – Если вообще смогу уснуть».

Когда хлопоты с обустройством ночлега были закончены, солнце уже зашло. На западе осталась лишь тонкая полоска багрового света. Словно неведомый художник-великан оставил росчерк огненной акварелью, растушевал багрянец до бледно-розового, добавил голубого, плавно сгустив его до цвета индиго, а сверху разбрызгал золотистые капельки звезд.

– Сигрид, пойдем, ополоснемся в реке, иначе мне запах пота не даст уснуть, – шепотом попросила я.

– Да, идем, – так же шепотом откликнулась девушка. – Я сама не против смыть с себя пыль. Вон там, слева, я заметила хорошее местечко, оно скрыто камышом, так что сможем спокойно поплескаться.

Вооружившись мылом и полотенцами, мы пошли в сторону примеченной Сигрид купальни.

– Девчонки, вы купаться? – окликнул нас Рэв.

– Да, хоть немного смоем с себя пыль, – отозвалась Сигрид.

– Не ходите одни, – оглянулся Лель. – Подождите, сейчас закончу с лошадьми и постерегу.

– Да что нас стеречь, – возмутилась я, – кому мы нужны?

– Лель, в самом деле, ни к чему это, – поддержала меня Сигрид.

Напоровшись на дружный отказ, Лель недовольно сдвинул брови, но спорить не стал.

– Ладно уж, идите… Но если что – сразу зовите на помощь.

– Обязательно! – в один голос пообещали мы и шагнули на тропинку в камышах.

Водичка оказалась прохладной, но после духоты и долгой тряски в седле приятно бодрила. Я разделась, и снова Сигрид, при виде ажурного белья, восхищенно охнула.

– Жаль, Лель тебя не видит, вообще бы голову потерял. Может, все-таки позвать его постеречь нас? – пошутила она, одарив меня лукавой улыбкой.

– Тю на тебя, дурочка, – махнула я на нее рукой и пошла в воду.

Мы с визгом окунулись и поплыли к середине реки. Отплыв подальше от берега, я нырнула, стараясь выполоскать из волос пыль. По опыту я знала: завтра на голове будет жуткая пакля, которую ни одна расческа не возьмет. Но ничего не поделаешь, шампунь здесь не придумали. Зато Сигрид протянула мне пахнущий жасмином брусочек:

– Держи, от этого мыла волосы как шелк.

– Боюсь, моим волосам оно не понравится, – не поверила я.

– Почему это? Я всегда мою волосы этим мылом, и они в восторге, вон какие мягкие. Твои волосы намного короче, и тебе будет легче с ними справиться. Попробуй, – настаивала она.

Решив, что хуже не будет, я вымыла голову предложенным мылом, заранее зная, чего ожидать. Нырнула, смывая обильную пену, попробовала расчесать волосы пятерней, и была приятно удивлена – пальцы легко прошли сквозь волосы, не встретив никакого сопротивления.

– Блин, в самом деле, отличное мыло, – удивленно пробормотала я.

– То-то же! – улыбнулась Сигрид.

– Кстати, Сигрид, все хочу спросить, – начала я и замялась, боясь оскорбить девушку вопросом, который весь день не давал мне покоя.

– Спрашивай, – выполаскивая из волос пену, отозвалась Сигрид.

– Эти ваши Элехнэ и Рэтхе, с ними понятно… А Теурей?. Он кто, тоже бог? – осторожно спросила я.

– Да, Теурей бог, покровитель путников и хозяин дорог, – ответила девушка. – Обычно в ночь перед дорогой путники натирают сапоги пастой из льняного масла, мяты, цветков ромашки и листьев иглицы, а лошадям этой пастой смазывают копыта. При этом просят Теурея о прямой и гладкой дороге…

– И что, помогает? – изумилась я, представив Таша, в угоду божеству смазывающего копыта лошадей. Значит, кто-то и сапоги натирал?