Максим не разделил подобного оптимизма:

– Ну, не знаю – я бы на их месте поджидал нас на пересечении с малым кольцом. Чтоб уж, наверняка.

– Ну, спасибо, успокоил!
– съязвил Григорий, поворачивая на узкую улочку. Максим, выглядывая в окно, обратил внимание, что люди в городке есть. Однако, при виде их машины все разбегаются и прячутся по домам. Видать, население порядком пуганное, и от гостей ждут только неприятностей. Максим обратился к приятелю, который пристально всматривался в фасады приземистых домиков:

– Как думаешь, на ночлег нас пустят?

– Нет, конечно. Я бы не пустил. Могут ещё и стрельнуть через дверь. А вот и наш приют на ночь, - Григорий кивнул на двухэтажный домик, с отваливающимися кусками розовой штукатурки. Строение было явно не жилым, что красноречиво подтверждалось полным отсутствием двери. Ржавые петли сиротливо торчали на деревянном косяке, будто маленькие ладошки, приглашающие путников укрыться на ночь в соскучившемся по человеческому теплу доме.

– А что, вроде нормальное место – улочка боковая, тихая. С трассы машину не видно. Людей на улице нет. А если и есть в домах, вряд ли кто захочет ограбить двух мужиков с дробовиком. Тем более, что все разбегаются, только на глаза попавшись. Давай располагаться, - Макс вышел из машины, и потянулся, разминая затёкшие мышцы. Потом он вышел на самую середину мостовой, и подняв ружьё над головой, потряс им.

– Эге-гей, смотрите все! У нас есть, чем стрелять. Бах-бах. И я очень хорошо попадаю в цель. Так что, нас не беспокоить, и к машине не подходить, - заорал Максим так, что вдоль пустых фасадов прокатилось эхо, вторя этой внезапной браваде. Краем глаза мужчина всё-таки отметил, как в некоторых окнах плотнее задёрнули шторы и занавески. Хотя, возможно, ему это лишь показалось – уж очень заброшенными и безжизненными выглядели дома на улице. Тем не менее, он, не в силах скрыть усмешки, повернулся к подошедшему Григорию:

– Видал? Никто не пожелал оценить моё остроумное приветствие. Похоже, шуток здесь не понимают.

Григорий по-прежнему выглядел напуганным и озабоченным, и не разделил шутливого настроя Максима.

– Может, оттого и не понимают, что такие «шутники» со стволами и ножами всех запугали, - сказал он. Потом, осмотрев пустые окна, добавил:

– А, может, так запугали, что уже и смеяться некому. Ладно, хватит на улице маячить – пошли устраиваться.

Мужчины слегка расчистили место на полу в квартире на втором этаже, с окнами на припаркованный «москвич». Потом запалили внизу небольшой огонь в старом ведре, на котором разогрели банку тушёнки и вскипятили воды в помятом чайнике. Долго думали, кто первый будет дежурить у окна свои три часа. Веских аргументов ни у кого не нашлось, и спор решили с помощью старой мальчишечей формулы: «камень, ножницы, бумага».

Максим, со своим «камнем», сел на старый табурет следить за улицей, а Григорий, отдав ему свои часы, и насмешливо помахав листом «бумаги», забрался в спальный мешок, и минуту спустя ритмично засопел. А Максим, потеплее подоткнув куртку, уставился на железного коня, стреноженного под окном.

Ночь прошла в целом спокойно. Ни единой живой души в пределах видимости так и не появилось, если не считать пары голодных крыс, прошмыгнувших под дверью. Забравшись в спальный мешок, после третьей своей трёхчасовки бодрствования, Максим мгновенно уснул. Однако, как оказалось, ненадолго. Сам он и вовсе считал, что только прикрыл глаза, как его буквально за воротник вытащил из спальника Григорий.

Максим в полнейшем недоумении смотрел на лицо приятеля, едва различимое в тусклых отблесках лунных лучей, проникавших сквозь пыльные стёкла. По его прикидкам, разбудить его Гриша должен был, когда вместо луны, в окна начнут проникать первые лучи дневного светила. Однако, приятель продолжал настойчиво трясти его за ворот, нашёптывая, как заклинание:

– Вставай, Макс. Ехать пора. Вставай, говорю.

Максим выхватил из рук напарника ремешок, и повернул часы так, чтобы в серебристых лучах видеть циферблат.

– Чёрт! Да, что же это такое – всего сорок минут прошло. Какого ты меня разбудил? Ну, если пошутить решил, - Макс потянулся, чтобы ухватить за горло бесцеремонного нарушителя его сна. Григорий без особого труда отвёл алчные руки в сторону, и приложил ладонь к уху.

– Слышишь? Рокот слышишь, удаляется? По трассе только что патруль военный проехал – машин восемь, не меньше. Вставай, надо им в хвост пристроиться. После их проезда, нужно время, чтоб засаду подготовить. Надо успеть в этот промежуток проехать.

Максим, и в самом деле, расслышал отдалённое урчание мощных моторов. Выругавшись, чтобы стравить злость за несвоевременное пробуждение, он, всё же, согласился с предложением напарника, и стал выбираться из мешка. Мысль была верная, а досмотреть сон он сможет и в машине. Пока Григорий разогревал мотор старенького авто, Максим собрал их нехитрый скарб. Прошло не более десяти минут после побудки, как ветхий «москвич» уже выезжал с боковой улочки на центральную магистраль городка.

Вскоре они нагнали венный патруль, и продолжили ехать на почтительном расстоянии, замедляя ход, лишь только на самом краю видимости появлялись светящиеся пятна фонарей и отсветы прожекторов движущейся колонны. Максим, зевнув так, что хрустнули суставы челюсти, вполголоса напомнил водителю: