— Нет. У себя в офисе.

— Выяснила что-нибудь о НАСА?

— Да так… — уклончиво произнесла Гэбриэл. Она знала, что не может сказать Иоланде ничего определенного до тех пор, пока не поговорит с сенатором. Ведь у него наверняка будет собственное мнение насчет того, как следует распорядиться информацией. — Я расскажу обо всем подробно, как только поговорю с Секстоном. Как раз собираюсь к нему.

Иоланда помолчала.

— Гэб, знаешь, твои слова о финансировании избирательной кампании сенатора Космическим фондом…

— Я же признала, что ошибалась и…

— Дело в том, что я выяснила: двое наших репортеров, которые занимаются космической промышленностью, расследовали ту же самую историю.

Гэбриэл удивилась:

— А именно?

— Не знаю. Но это хорошие, серьезные ребята, и они уверены, что Секстон действительно берет деньги от частных фирм. Я просто решила, что нужно поставить тебя в известность. Понимаю, раньше я говорила тебе совсем другое. Такой источник сведений, как Марджори Тенч, не вызывает доверия. Но эти наши ребята… не знаю, может быть, ты сама захочешь с ними поговорить до того, как встретишься с сенатором.

— Если они так уверены в собственной правоте, то почему не обнародовали свои материалы?

Тон Гэбриэл казался более оборонительным, чем ей самой хотелось бы.

— У них нет неопровержимых улик. Сенатор умеет ловко заметать следы.

Гэбриэл подумала, что абсолютно то же самое можно сказать о большинстве политиков.

— Здесь нет ничего криминального, Иоланда. Я уже говорила тебе: сенатор признал, что принимал частные пожертвования, но они не превышают допустимой нормы.

— Я знаю, что это сообщил он сам, и не собираюсь оспаривать его слова. Просто я решила, что необходимо сказать тебе, потому что сама же советовала не доверять Марджори Тенч. После этого я говорила с людьми, не имеющими отношения к этой особе, и они уверены, что сенатор берет крупные взятки. Вот и все.

— Кто эти репортеры? — Гэбриэл неожиданно рассердилась.

— Не хочу называть имен, но могу устроить тебе встречу. Это умные люди. Они хорошо разбираются в делах финансирования избирательных кампаний. — Иоланда замолчала, сомневаясь, стоит ли продолжать. — Ты знаешь, эти ребята говорят даже, что Секстон на мели, по сути, банкрот.

В тишине пустынного офиса Гэбриэл как будто услышала эхо жестоких обвинений Марджори Тенч: «После смерти жены сенатор растратил значительную часть ее состояния на глупые инвестиции, личный комфорт и на покупку победы в первичных выборах. Шесть месяцев назад ваш кандидат оказался банкротом…»

— Так вот, наши люди готовы встретиться с тобой и все обсудить.

Гэбриэл подумала, что вовсе не уверена, хочет ли этого она сама.

— Я перезвоню тебе.

— Ты кажешься очень раздраженной и встревоженной.

— Не из-за тебя, извини. К тебе это совсем не относится. Спасибо за информацию.

Гэбриэл повесила трубку.

Личный телохранитель сенатора Секстона задремал, сидя на банкетке в коридоре жилого комплекса Уэстбрук. Неожиданно зазвонил сотовый. Охранник вздрогнул, протер глаза и вытащил телефон из кармана пиджака.

— Да?

— Оуэн, это Гэбриэл. Охранник сразу узнал голос.

— Привет.

— Мне нужно поговорить с сенатором. Вы не постучите в дверь? Телефон почему-то все время занят.

— Но сейчас уже слишком поздно.

— Он не спит, я уверена. — Голос ассистентки звучал взволнованно. — Дело очень срочное.

— Еще одно срочное дело?

— Продолжается то же самое. Помогите мне с ним связаться, Оуэн. Необходимо срочно кое о чем его спросить.

Охранник тяжело вздохнул и поднялся:

— Ну хорошо, хорошо, я постучу. — Он потянулся и направился к двери. — Но делаю это только потому, что босс остался доволен, что я впустил вас тогда, в первый раз.

Он поднял руку, собираясь постучать.

— Что вы сказали? — требовательно переспросила Гэбриэл. Кулак телохранителя повис в воздухе.

— Я сказал, что сенатор похвалил меня за то, что я вас впустил. Вы были правы. Действительно, проблем не возникло.

— Вы с сенатором говорили об этом? Голос помощницы звучал удивленно.

— Да. А что?

— Да нет, ничего. Я просто не думала…

— Если честно, то получилось как-то странно. Сенатору потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить о том, что вы приходили. Похоже, со своими гостями он немножко загрузился.

— А когда вы с ним разговаривали, Оуэн?

— Сразу после вашего ухода. А что случилось?

В трубке повисло молчание. Потом Гэбриэл произнесла изменившимся голосом:

— Нет-нет. Ничего. Послушайте. Я вот подумала… Давайте лучше не будем сейчас беспокоить сенатора. Я еще попробую набрать его домашний номер. А уж если не получится, то снова вам позвоню, и тогда уже вы постучите.