— Короткие белые волосы? Бледные глаза? Бледная кожа? Где-то такого роста? — я поднимаю руку на пару дюймов над своей головой. — Носит светлые костюмы и солнцезащитные очки, даже в помещении?

— Ты знаешь этого мужчину?

— Это мистер Фриз, — шепчу я онемевшими губами. — Тот, кто хочет, чтобы я вернулась, чтобы сломать меня. Он наблюдал за посольством, ожидая, когда меня отпустят.

Заметив мой испуг, Дениэл крепче сжимает рукой мою талию.

— Он не получит тебя. Я обещаю.

— Итак, — говорит Василий, — мы оставим её здесь и заплатим Хадсону за визит. Получим хакера и больше информации о твоей сестре. Все счастливы.

— Подожди, нет, — кричу я, цепляясь за Дениэла, чуть не разбив лицо о его грудь, но мне плевать. — Ты не можешь оставить меня здесь. Ты должен взять меня с собой.

Голос Дениэла приглушен.

— Девочка-боец, ты же знаешь, я бы не просил тебя остаться, если бы это было небезопасно, но...

— Нет! Ты не оставишь меня.

— Рэйган...

— Я пойду с тобой.

Василий, который находится здесь, вызывает у меня раздражение. Я хватаюсь за Дениэла сильнее, чем когда бы то ни было. Даже мысль о том, что Дениэл покинет комнату, хотя бы на пять минут, оставив меня наедине с Василием, заставляет меня покрыться мурашками.

Дениэл вздыхает:

— Я знаю, знаю. Мы что-нибудь придумаем. Черт. Это опасно, понимаешь?

— А когда было не опасно? — спрашиваю я его.

Василий фыркает.

— Я пойду с тобой, — упрямо говорю я.

— Тебя не приглашали, — встревает Василий.

— Если вы оставите меня здесь, я последую за вами, — говорю я, борясь с паникой, которая нарастает.

Дениэл не может оставить меня. Не после всего этого. Он не может. Если он это сделает, я знаю, что поверну за угол и увижу мистера Фриза, прячущегося за ним в ожидании меня.

— Ты слышал девушку, — говорит Дениэл. — Она идет.

Василий выплевывает ещё одну фразу по-русски, а Дениэл показывает ему кукиш. Они глядят друг на друга, готовые к удару. Однако после секундного напряжения Василий поднимает руки и уступает.

***

Дениэл смотрит в прицел винтовки, рассматривая соединение внизу.

— Этот тридцать первый, — говорит он. — Значит, внутри их будет больше.

Мы втроем сидим в одной из лачуг на Обезьяньем Холме. Мы были у Луиса, где забрали наши документы и отправились в трущобы. Ну, то есть мы это сделали после того, как мужчины пытались меня отговорить.

Я настояла. Я не оставлю Дениэла. Не буду чувствовать себя в безопасности, пока он не вернет меня на порог моего дома в Миннеаполисе. Тогда разве так уж важно, что мы направляемся в опасное место? Везде опасно.

В трущобах Дениэл платит кому-то, чтобы мы могли использовать его помещение несколько часов. Василий охраняет дверь, высоко придерживая огромный пистолет и просматривая коридор. Я сижу рядом с Дениэлом и отмечаю крестиком на плане соединения места, где Дениэл видел солдата.

Бумага усеяна крестиками.

— Тридцать два, — бормочет Дениэл. — Один скрывается на лестничной клетке. Черт, у этого человека рядом целая армия. Параноидальный сукин сын.

Я делаю пометку на бумаге и смотрю на Дениэла. Он щурится в винтовку и наблюдает.

— Так, и что это значит?

— Это значит, что мы никуда не пойдем.

Я хмурюсь и выглядываю в окно, разглядывая то место. Оно совсем некрасивое и незаметное. Стены сделаны из огромных бетонных блоков, а двойные ворота открыты для грузовиков. Сверху на стенах забора мотки колючей проволоки. А Дениэл сказал, что у них снайпер на крыше.

— А почему бы нам не начать стрелять? Уберем столько солдат, сколько сможем, а затем ворвемся и уберем остальных.

Позади Василий бормочет что-то насмешливое по-русски. Я почти уверена, что он назвал меня глупой.

— Нет, боец, — говорит Дениэл.

Наконец, он опускает винтовку и оглядывается на меня:

— Я могу убрать одного или двух, прежде чем они заметят. Но когда они выяснят, откуда мы, нападут на этот холм роем. Это слишком опасно.

— А почему бы нам не проникнуть ночью? Мы могли бы связать одеяла и перекинуть их через забор на колючую проволоку, чтобы перелезть. Я видела такое в кино.

— Если у него тридцать человек снаружи, значит тридцать и внутри, — каркает Василий. — Он нас ждет и готов. Нам нужен новый план.