– Да, он ждет тебя. Там это странное дело... Ты, наверное, уже слышал?

– Это, которое с ротвейлером? По "ящику" только и говорят о нем.

– Точно. Ну, удачи!
– И девушка легонько причмокнула своими выразительными алыми губками.

– И тебе, крошка!
– сказал он, подходя к дверям кабинета своего начальника.

"Ну вот, начинается очередной сезон детективного сериала!
– подумал он с иронией.
– Вот так пашешь, пашешь, как пчелка - дело к делу складываешь в стопочку, как мед в соты запечатываешь. И тут приходит невозмутимый шеф-пасечник, вытаскивает эту готовую рамку с медом, и ставит на её место новую, пустую: трудись, друг Гарри, не ленись! О-хо-хо...".

Он постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

– А, Гарри!
– капитан Феретти так изображал радость, что даже привстал со своего кресла.
– Рад тебя видеть, входи. Как твоя "новая" - Салли, кажется? Как отдохнули? Как там, у моря, погода?

– Привет, Рич! Да какая, к черту, погода осенью!

– Ох, да перестань уже! У природы нет плохой погоды, когда путешествуешь рядом с приятной блондиночкой.

– Помню, ты мне эту шутку уже говорил.

– Разве? Когда это?

– Когда не захотел отпустить меня в отпуск этим летом, - с некоторой обидой в голосе сказал Ковальский.

– В другой раз, Гарри, непременно поедешь летом!
– ответил Феретти, и тут же спросил, видимо, желая сменить неприятную тему:

– Хочешь анекдот?

"К черту твои анекдоты!
– ответил про себя инспектор.
– Небось, опять про евреев".

– Давай!
– вслух сказал он.

– Знаешь, почему Иисус был евреем?

Ковальский выжидающе улыбнулся, а Феретти, после положенной паузы, продолжал:

– Он считал свою мать девственницей, а она его - богом! Такое могли выдумать только евреи! Ха-ха-ха!

– Ну, ты и богохульник, Рич, ха-ха-ха! Не избежать тебе раскаленной сковородки!

Смеясь над дурацкой шуткой своего шефа, Ковальский вяло подумал:

"Господи, будто и не уезжал никуда!".

***

– Бог знает что, а не товар! Сырыми их продают, что ли...
– Капитан, поднеся к потухшей сигаре зажигалку, тщетно пытался раскурить ее вновь, продолжая, между тем, вводить Ковальского в курс дела:

– В общем, мы решили объединить эти три дела, так как, во-первых, налицо странность в поведении всех трех погибших, во-вторых, все произошло в течение одной недели, ну и, наконец, все трое посещали одного и того же психоаналитика.

– Значит ли это, что тот, который напал на хозяина собаки, тоже хотел умереть?
– спросил инспектор.

– Гарри, ты бы видел этого ротвейлера!
– рассмеялся шеф.
– У него голова больше, чем у сержанта Уоткинсона. Да он этому кретину просто вырвал кадык - хозяин даже крикнуть не успел. Просто жуть какая-то!
– капитан передернул плечами.

– Да уж...
– Ковальский бросил взгляд на разложенные на столе фотографии.
– Я бы не то, что подойти, я бы по другой дорожке обошел эту тварь... Его уже усыпили?

– Да нет, пока еще в питомнике держат. Хозяин на коленях молил... Кричал, что дети в нем души не чают, что собака не виновата... Справки всякие показывал. Говорил, что намордник только на минуту снял, чтобы пирожное ему дать.
– Капитан засмеялся.
– Представляешь, этот волкодав - сластена!

– Да ну!

– Точно! Да-а, видел я вживую этого песика... Между нами говоря, я бы лучше с крыши небоскреба сиганул, чем вот так бросаться на его хозяина.

– Да, кстати, а тот, первый, который спрыгнул с крыши двадцатиэтажного дома: может, его скинули?
– с циничной надеждой спросил инспектор.

– Нет. Внизу были свидетели. Они утверждают, что самоубийца громко кричал им сверху, словно нарочно привлекая к себе внимание.

– Что он кричал?

– Они не совсем точно разобрали слова - высоко было, но общий смысл такой: "Эй, смотрите - я свободен, как птица!".

– Ну, тогда он просто сумасшедший, - усмехнулся инспектор.

– Гарри! Сумасшедший, добровольно спрыгнувший с крыши, формально так же является самоубийцей, - с расстановкой сказал капитан.
– Даже если он всерьез верит в то, что полетит вверх, а не в сторону асфальта.

– Согласен.
– Инспектор улыбнулся на эту искрометную формулировку капитана.

– К тому же, - весело продолжал Ферретти, - исследовать его мозги теперь сможет разве что дворник, но никак не его психоаналитик, ха-ха-ха!

"Что-то Рич сегодня больно весел. К чему бы это?", - настороженно подумал Ковальский.

– Да, - продолжал капитан, - и сходи на эту кондитерскую фабрику, по третьему случаю. Сержант Уоткинсон был там, но ты же понимаешь...!
– И он издевательски изобразил жестами один из видов человекообразных обезьян.
– Так вот, мы сначала решили, что это несчастный случай на производстве, но потом... В общем, не буду тебе заранее все объяснять, ты лучше свежим взглядом осмотри все, порасспроси свидетелей... Хотя, нет! Сначала сходи-ка к этому Нортону, психоаналитику.