– Вот что, - заявил он, морщась от боли, - тут такое дело... я скоро умру!

– Отец!

– Что - отец!
– было взвился Флетчер, но тут же опять сник.
– А ты думала я вечный?

– Нет, но...

– Ах, девочка моя, жизнь - штука скучная, нелепая и одному Господу известно: зачем мы приходим в этот мир? Но коль я всё-таки твой отец, то не могу с легким сердцем уйти к Всевышнему пока мы не поговорим откровенно.

Элспет настороженно покосилась на пожелтевшего словно лимон родителя. Он никогда не говорил с ней столь торжественно, да ещё о таких серьезных вещах.

– Когда я умру, ты узнаешь...
– отец задержал дыхание, а потом быстро выпалил, - ...ты узнаешь, что унаследовала состояние. Не так, чтобы очень большое, но для некоторых и пятьдесят тысяч фунтов - лакомый кусок.

Пятьдесят тысяч! Изумленная Элспет решила, что от боли у отца помутился рассудок. В течение долгого времени заполняя хозяйственные книги, она конечно знала, что их доходы во много раз превышают расходы. Регулярно поступали деньги от арендаторов, приносили неплохую прибыль фермы. Покойная миссис Джонсон в своё время пояснила Элспет, что отец собирает ей деньги на приданое, и больше вопросов девушка не задавала. Но пятьдесят тысяч? На продаже молока и сена такого состояния не сделаешь!

– Мой отец, прости его Господи, - продолжал говорить Флетчер, - был дрянным человеком: мот, игрок, да ещё и дурак впридачу, но дьявол наградил его смазливой физиономией и умением обольщать простодушных дурочек.

Элпет согласно качнула головой, не понимая, куда он клонит. Портрет деда висел в гостиной, и любой мог убедиться, что тот был весьма недурен.

– И моя наивная мать клюнула на его уловки. Твой прадед - Джордж Уинтроп был состоятельным ливерпульским торговцем, и дал за ней хорошее приданое. Казалось, живи и радуйся, но отец умчался в Лондон, бросив жену и ребенка, и пустился во все тяжкие. Он бесился до тех пор, пока не промотал всё - до пенни! Его посадили в долговую тюрьму, а нас с матерью кредиторы чуть не вытолкали на улицу из родного дома...

Флетчера скрутила боль, и он, со стоном схватившись за бок, переждал приступ, прежде чем продолжил свой невеселый рассказ:

– В тюрьме отец умер, и его никто не оплакивал: других хлопот хватало. На помощь пришёл дед Уинтроп. Он выкупил долговые обязательства на Темптон-лодж, научил меня кое-каким хитрым операциям с векселями. Однако нам с матерью пришлось долгие годы жить практически в нищете, пока не удалось окончательно расплатиться с кредиторами. Потом, я научился играть на бирже, несколько раз удачно вложил деньги, и вот...

Отец страдальчески поморщился, и Элспет поспешила подать рекомендованное доктором питье.

– ... когда Уинтроп умер, мать по завещанию получила свою долю наследства - пятнадцать тысяч, но мы к тому времени настолько привыкли экономить, что это не отразилось на нашем образе жизни. Мало того, мы осознали всю выгоду такого положения вещей: никто не суется в твои дела, никаких подписных листов, дурацкой благотворительности, ненужных трат на бесполезные тряпки, экипажи, приемы. К тебе не липнут приятели, не надоедают гости, не заглядывают в глаза торговцы - ты свободен. До бедных никому нет дела!

Элспет только и смогла, что растерянно хлопать ресницами. Услышанное не укладывалось в её голове. Пятьдесят тысяч! А у неё ни разу в жизни не было добротного платья.

– Я к чему это всё рассказываю, - мучительно простонал Флетчер, - не хочу, чтобы ты оказалась такой же идиоткой как и моя мать. Увы, после похорон все узнают о наших денежках и налетят, что осы на свежее мясо. Запомни как молитву, задолби себе на лбу: всем без исключения нужны только твои деньги, чтобы они там сладкоголосо не пели, восхваляя твою красоту. Хотя ты пошла в своего деда и на редкость хороша собой. Вон уже и кавалеры вьются...

Он проницательно взглянул на дочь.

– Думаешь, я не знаю, что ты сохнешь по младшему Ворту? Выкинь его из головы, если не хочешь сдохнуть с голоду в сточной канаве. Считай, что я не даю благословения на этот брак. Вся эта семейка доброго слова не стоит.

Девушки удивленно смотрела на родителя: как же он догадался о её самой сокровенной тайне? Но отец, оказывается, ещё не всё сказал:

– Жизнь, девочка моя, отнюдь не мармелад! И только деньги могут дать уверенность в завтрашнем дне. Крепко держись за свой карман! Не я это придумал, и не скажу, что мне особо по душе такое положение дел, но так устроен мир. Так вот, чтобы я со спокойной душой ушёл к Господу нашему, дай мне слово, что твоим мужем станет мужчина, у которого денег будет не меньше, чем у тебя!

И что ей оставалось? Только дать требуемую клятву.

Элспет с грустью подумала, что женихи и так старательно обходят их дом стороной, а теперь о замужестве и вовсе придётся забыть. У кого из окружающих её джентльменов есть сумма, превышающая пятьдесят тысяч? А если такие деньги и есть, то их взоры будут устремлены в другую сторону: на красавиц из хороших семей и связями в высшем обществе. Видимо, несколько встреч с младшим Вортом так и останутся её единственным романом.