Так обидно стало, что аж в груди жечь начало.

– Она здесь только до конца учебного года, потом я подберу кого-нибудь другого, – объяснил Веоран и ни слова не сказал о помолвке.

– Это самая бесполезная свидетельница, которую я когда-либо видела! – Хия метнула в меня уничтожающий взгляд.

Собственно, на этом нас и выгнали. Ректор с дочерью так расстроились, что даже клятву молчать обо всем услышанном в кабинете взять с меня забыли.

Впереди были еще занятия, а настроение годилось разве что на то, чтобы порыдать где-нибудь в уголке. Слишком много всего за короткое время случилось. И не приходилось сомневаться, что это еще только начало.

Вчетвером мы вышли из главного замка и, не сговариваясь, замедлили шаг. Я с наслаждением повела плечами, прищурилась на яркое солнце и вдохнула ароматный весенний воздух. Чувствую себя так, будто с меня пыльный мешок сдернули! Вроде и понимаю Аданта, его боль, и держать зла на него не получается, а все равно этот адамас действует на меня угнетающе.

Близнецы одновременно запустили руки в мешочек и увели по шоколадке. Только сейчас сообразила, что до сих пор держу сладости в руках!

– Не волнуйся, тебе не придется часто с ними встречаться, – попытался подбодрить меня Веоран и приблизился, давая возможность опереться на его руку. – Скорее всего, вообще больше не пересечетесь.

Хорошо бы так…

– Я им не понравилась, – заметила тоскливо, хотя и понятия не имела, с чего меня это должно волновать.

Однако же волновало. И неуютно как-то становилось.

– Тю, это они еще твой плющ не видели! – попытался меня подбодрить Жеанд, недвусмысленно присматриваясь к мешочку с остатками шоколада.

После близкого общения с основателем академии кусок в горло не лез и вообще мутило, так что я без малейшего сожаления протянула зеленоглазому Сапфиру мешочек.

– Для всех будет лучше, если и не увидят, – серьезно предупредил Веоран.

– Да ладно, они, наверное, уже и думать о ней забыли! – Арман не считал ситуацию серьезной. – А вот нам предстоит где-то достать подозреваемого. Или вернее сказать – козла отпущения?

Надышавшись, мы неспешно пошли к учебным корпусам.

– Сдается мне, мы сейчас подумали об одном и том же. – Харз Аадор помрачнел еще больше.

– Угу, – уныло кивнул синеглазый Сапфир. – Но если мы заявимся к основателю и прямо скажем, что всерьез подозреваем его в убийстве Шарлин из рода Изумрудов, нас вместе с сердцами где-нибудь замуруют.

От такого предположения меня прошиб холодный пот.

И хотя отец еще в детстве накрепко вдолбил в голову, что женщине в серьезные мужские разговоры влезать нельзя, сейчас сдержаться не получилось:

– Вы что, он не мог убить собственную дочь!

– Хию, разумеется, нет. – Веоран ни капли не разозлился на мое вмешательство. – А вот Шарлин – за-просто.

– Зачем?!

Маги переглянулись, и разве что звездам ведомо, почему решили ответить:

– У Изумрудов давно проблемы с магией, тогда был риск, что она совсем иссякнет, – тихо пробормотал Ран. – Но не иссякла, наоборот, начала крепнуть. Когда родилась Шарлин, сразу поползли слухи, что без запрещенного ритуала не обошлось. Но ни у одного из Изумрудных владык не хватило бы сил его провести… Разве только они использовали для этого сердце самородка.

– Но никого за руку не поймали, – уточнил Арман.

– Так что это не более чем сплетни, – с деланой беззаботностью заключил его брат.

Ага, и их вполне можно и ассистентке пересказать. Ерунда же. Тем более меня все равно связывает с Раном договор, два договора, в каждом из которых есть пункт о том, что я не могу выбалтывать его секреты.

Занятия прошли примерно так же, как и вчера. И если на первом студенты взволнованно шумели и пытались выведать хоть что-нибудь о случившемся, то когда мы добрались до группы адамасов, второкурсники нам достались бледные, присмиревшие, даже напуганные.

Уже знали.

Я по-прежнему понимала отдельные слова, а не общий смысл, но так устала, что решила не тратить силы на переживания еще и об этом. Завтра загляну в библиотеку и возьму учебник для первого курса. Для начала этого должно хватить. И далась мне та магия? Веоран правильно заметил, я здесь ненадолго. Можно сосредоточиться на бумагах и вообще не думать ни о чем другом. Но я не могла. То ли дело было в камнях, в которых, как мне казалось, я разбираюсь, то ли просто неприятно и обидно считать себя самой большой бестолочью в академии, то ли слова ректора так задели… Но за учебниками я решила отправиться завтра же.

Если, конечно, опять какой-нибудь гадости не приключится.

Пока же, правда, занималась всякой нужной ерундой. Сверила расписание профессора харз Аадора на неделю и кое-как вместила в него адамасов, для занятий с ними же заказала в библиотеке книги по списку, в перерыве выданному Веораном, ответила на несколько писем. Это все было несложно, и параллельно получалось вполуха прислушиваться к реальности. О несчастной Шарлин не говорили ни преподаватели, ни студенты, но это витало в воздухе, читалось во взглядах, и будто бы даже сам замок грустил и злился. Ближе к вечеру, как раз в тон общему настроению, над Адамантой собрались тучи, взорвались оглушительными раскатами и пролились дождем.