Удерживало меня от заявления в прокуратуру и следующее обстоятельство: как смешно и глупо выглядел в глазах блюстителей закона, если бы мой прогноз по поводу ожидаемого телефонного звонка не подтвердился. Прослыть трусом и паникером у меня не было ни малейшего желания. Это сразу бы породило интриги, пересуды и насмешки в коллективе, что всегда вызывало во мне патологическое чувство отвращения, обезоруживало перед ядовито коварной молвой. Не хотелось еще и с этой стороны получить ощутимый удар. Наивно было бы рассчитывать на поддержку и понимание.

Взглянул на диктофон «Sony», который на всякий случай держал под рукой. За четверть часа до окончания рабочего дня раздался телефонный звонок. Поначалу я не придал ему значения. В течение дня прозвучали десятки звонков от авторов опубликованных и готовящихся к печати материалов. Поднял трубку и привычно ответил:

– Слушаю, Смоляков.

Длинная пауза. На том конце провода медлили, и когда я готов был бросить трубку на рычаг, услышал знакомый хрипловатый голос:

– Господин Смоляков, вы надумали?

Вместо ответа я мгновенно приставил к трубке, включенный диктофон и спросил:

– С кем имею честь? О чем вы?

– Не валяйте дурака. Вы умный человек, и подобные штучки только усугубляют ваше положение. Слишком примитивно, рассчитано на узколобую шпану. Или вы до сих пор не представляете, с кем имеете дело?

– С кем? Какое дело? – продолжал я игру, кося глаз на вращающуюся кассету и намереваясь вывести его из равновесия, спровоцировать своими вопросами на ошибку, к чему, казалось, предрасполагало его многословие. Пожалуй, он понял это и спокойным тоном продолжил:

– Короче, мое предложение остается в силе.

– Мне нужно время, чтобы все как следует обдумать, взвесить, – по–деловому ровно, намекая на положительный результат, попросил я. – Вы ведь обещали не торопить. Не в моем характере принимать мгновенные решения, а потом казнить себя за опрометчивость.

– Лады, – согласился невидимый собеседник. – Не вздумай только водить меня за нос. Это выйдет боком.

– Я не принимаю необдуманных решений.

–Может, тебе стимул нужен, чтобы мозги лучше соображали? – мягче и доверительнее предложил он.

– Что вы имеете в виду? – насторожился я.

– Задаток. Какой-нибудь импортный презент. Например, подарок к приезду жены?– перечислил он в ожидании произведенного эффекта.

– Нет, по частям я не беру. Или все сразу, или ничего. Дорогой подарок может вызвать у жены подозрения. Начнутся расспросы, где, когда и за какие шиши, – для пущей убедительности ввернул жаргон. – Я ее тряпками и цацками не балую. Так надежнее. На скромно одетую женщину без мехов и драгоценностей мало кто глаз положит, да и она не рискует оказаться ограбленной.

– Разумно, железная логика. Уважаю людей с ясным умом, – польстился он мне. И по интонациям в его голосе я почувствовал, что мне все-таки удалось расположить его к себе. Сказались многолетние навыки журналистского опыта, общения с людьми.

– Жгучие, красивые и ласковые девочки тебя интересуют? – перейдя на "ты", иронически спросил он. – Наверняка, голодаешь и испытываешь потребность в разрядке при отсутствии жены. Нельзя перечить потребностям плоти.

– Если жгучие, красивые и ласковые, то кто же откажется, – полушутя, подыгрывая ему, весело подхватил я. – Любой здоровый мужик не устоит перед соблазном.

– То, что ты не настучал в органы о нашем ночном разговоре, одобряю и ценю, – резко сменил он тон. – Иначе бы тебе головы не сносить. А насчет девочки, будь спокоен, обеспечим, я слов на ветер не бросаю. Гут бай, Евгений, будь здоров, не кашляй, дыши ров…

Разговор оборвался резко и неожиданно, на полуслове. Либо он что-то заподозрил, либо сделал это умышленно, давая понять, кто правит балом. Нажатием кнопки я остановил запись диктофона. Затем в целях предосторожности, опасаясь, что кто-то из сотрудников может заглянуть в кабинет, запер дверь на ключ, оставив его в замочной щели. Возвратился к столу, нажал на кнопку, воспроизводя запись. Звучание было отчетливым. Это меня вполне устраивало, хотя я не сомневался, что незнакомец изменил голос, наверное, использовал марлевую повязку, либо прикрыв рот ладонью. Но если дело дойдет до радиотехнической экспертизы, то по магнитофонной записи несложно будет установить личность обладателя голоса.

В тот момент, когда я прослушивал запись, в коридоре за дверью кабинета послышались чьи-то робкие шаги, приблизились и замерли. Я выключил запись, прислушался, было тихо. Неужели, кто-то из коллег, приближенных к редактору, следит за мной, усердно отрабатывая свой лакейский хлеб. Наверное, мне не следовало останавливать звучание, надо было под его шум подойти к двери и изобличить наглого осведомителя. Такая возможность была упущена, я отворил дверь. В полутемном и пустынном коридоре никого не было. Хлопнула входная дверь внизу. Возможно, курьер пошла в типографию, расположенную вблизи, через дорогу, за оттисками газетных полос, чтобы доставить их дежурному сотруднику. А может, дверь отворило сквозняком.