— Почему бы тебе не быть чуточку ласковей? — с издевкой спрашивает он.

— Ты что мне муж, чтоб я была с тобой ласковой?

— А что? Вполне могу им стать. — От возмущения я раскрываю рот, поворачиваюсь и смотрю на него. Костя делает большие глаза и говорит чуть громче: — Тормози!

Я машинально давлю на тормоз. Мы останавливаемся в паре сантиметров от ехавшего спереди автомобиля.

— М-да. Кто тебя учил водить? — спрашивает он и хихикает.

Я не выдерживаю и, резко выкрутив руль, паркуюсь у обочины и убираю громкость на магнитоле почти в ноль.

— Выходи из машины. — Грозно смотрю на него. Он усмехается.

— Миа, извини. Я просто пошутил. — Горилла поднимает руки вверх. Минуты две я сверлю его глазами, затем выдыхаю и встраиваюсь обратно в поток.

— Ты такая забавная, когда злишься, — с ехидной улыбочкой произносит он.

— Константин Игоревич, если вы не перестанете так шутить, клянусь, сегодня я стану убийцей руководителя отдела безопасности, — отчеканиваю я.

— Ух! Точно женюсь! — Он обнажает свои зубы, и я не могу подавить улыбку.

На радио включают песню «Start a Fire» моего любимого Джона Ледженда, я прибавляю звук и погружаюсь в свои мысли, изредка косясь на него. Косте вроде по душе мой выбор, он довольно качает головой, пристукивая ладонью по бедру.

Невероятная перемена. Еще день назад он буквально меня ненавидел, а теперь, мы словно старые знакомые. Костя позволяет себе шутить со мной. Правда, его шутки несколько выводят меня из равновесия, но они мне нравятся. Мне в принципе нравится такой Громов. Беззаботный, остроумный, уверенный.

«Миа, Миа, снова ты ищешь в нем плюсы», — не довольствует моя внутренняя копия.

И я спешу прогнать ее.

Когда песня заканчивается, он делает тише и ни с того ни с сего спрашивает:

— О чем ты мечтаешь, Миа?

Я бросаю на него короткий, но весьма удивленный взгляд. Мне никогда не задавали подобных вопросов. Более того, я никогда об этом не думала. Все чего я когда-либо хотела, было очевидно.

— Жить нормальной жизнью, — честно отвечаю я.

Константин присвистывает.

— Вот это мечта. — В его голосе удивление смешивается с восхищением.

— Что?! — со смущенной улыбкой восклицаю я. — Плохая мечта?

— Нет, почему. Хорошая, — одобряет меня он.

Я застенчиво качаю головой.

— Приехали. — Он показывает рукой на здание «Мерседес-Бенз», я заезжаю на парковку.

— Тебя подождать?

«С чего это ты стала такой доброй?!» — ехидничает Миа-2.

— Нет, дальше сам разберусь. Спасибо. — Он мило улыбается мне и выходит из машины.

— Пока, — говорю я с идиотской улыбочкой до ушей.

Как он умудрился, поднять мне настроение?

Дожидаюсь, пока Громов скроется в здании, и неспешно еду в сторону дома.

Любопытно, какой он в обычной жизни, со своими близкими? Я знаю Костю почти неделю, но до сих пор не могу с уверенностью сказать, какой он человек. О чем думает? Чем интересуется? Удастся ли мне когда-нибудь проникнуть в глубины Константина Громова? Наверное, вряд ли.

Паркуюсь у дома и решаю оставить мысли об этом мужчине здесь — заберу, когда снова поеду на работу. А сейчас время моего любимого. Нужно серьезно поговорить, во всем разобраться, и рассказать ему о том, что я пережила.

— Будет нелегко, но я справлюсь. — Пытаюсь внушить себе уверенность и вставляю ключ в замочную скважину.

— Милый, ты дома?

— Я здесь, — доносится до меня его голос из глубины квартиры.

Нахожу мужа в гостиной. Валера сидит, положив ногу на ногу, и смотрит в черный экран телевизора. Кажется, будет труднее, чем я думала. Осторожно сажусь на край дивана и поворачиваюсь к нему.

— Послушай, — говорим мы одновременно и замолкаем.

— Ты первый, — предлагаю я.

— Миа, прости меня. Я не должен был на тебя давить. Меня так ослепило это желание, что совсем не подумал о твоих чувствах. — Валера берет меня за руку, нежно поглаживает костяшки пальцев. — Я знаю, ты просто не готова, но поверь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Если ты не хочешь ребенка сейчас… Что ж. Я подожду. Только прошу, не бросай меня.

Что это он еще удумал?!

— Валера, что ты говоришь? Разве я способна уйти от тебя? После всего того, что мы пережили. — Накрываю его руку своей ладонью. — Я должна сказать тебе… Я не могла раньше…

Он прижимает меня к себе, не давая мне, собрать слова в предложения.

— Не важно. Не говори. Пообещай мне только.

— Что?

— Как только ты почувствуешь, что готова, ты мне скажешь.

Я поднимаю голову и смотрю на мужа. Неужели он это сказал?

— Валера, я очень тебя люблю. — Протягиваю руку и глажу его по колючей щеке.