Она - посол, по воле случая, оказавшаяся совсем одна в чужой стране. Но ей почти не страшно, ведь обещали царский приём. Он - раб, по воле недолюбливающих его господ, удостоившийся сомнительной чести всегда быть при ней и удовлетворять любые потребности. А как тут угодишь госпоже, когда от раздражения хвост нервно дёргается, будь он неладен. К тому же, всё пойдёт совсем не так, как все рассчитывали и предполагали.
– ОНА-
– Миледи!
На приветствие женщина ответила лишь кивком головы, осматривая собравшихся слуг.
– Мы рады встречать Вас в Ласточкиной долине! Мы не знали, когда Вы приедете, поэтому Господа сейчас на охоте, но они оставили все распоряжения, на Ваш счет.
– Прекрасно.
– Миледи, а Ваш кортеж? – слуга выглядел растерянным.
– Я приехала одна. Мой кортеж сопроводил меня до границы и заберёт после, когда дела будут кончены. Мне обещали полную защиту, разве мне есть о чём беспокоиться?
– Понятно, понятно, нет, конечно, нет! Мы всецело позаботимся о Вашей защите и Вашем комфорте - затараторил он растеряно, - Мы проводим Вас в Ваши покои. Вы, должно быть, устали с дороги.
– Да, притомилась немного.
– Прошу следовать за мной, - слуга учтиво поклонился и повёл её в усадьбу, одновременно отдавая приказы остальным слугам.
Покои были хороши. Просторны, светлы и неплохо обставлены. Она оценивающе окинула их взглядом – даже и придраться особо было не к чему. Быть может, то, что её не встретили на границе, было лишь досадной оплошностью, а не актом неуважения. Хотелось бы так думать. Всё же находиться на чужой земле в полном одиночестве было несколько некомфортно. Но обстоятельства сложились так, что забрать с собой кортеж было не разумным. В конце концов, ей действительно обещали достойный прием. Вот и посмотрим на их представление достойного.
И только она хотела поискать слуг, они были неотъемлемой частью комфорта, как в дверь покоев постучали.
– Да?
– Госпожа, - всё тот же слуга, учтиво кланяясь, прошел внутрь.
За ним тенью следовал мужчина. Ну и что за процессия?
– На время пребывания в наших землях, он будет Вашим личным рабом, - слуга чуть отошел в сторонку и указал на того самого мужчину, - Если он как-то посмеет Вас оскорбить или ослушаться, прошу, незамедлительно сообщите мне.
На этом он, в очередной раз кланяясь,вышел.
Глубоко вздохнув, она подошла к рабу. И ведь не скажешь так. Стоит, весьма величественно, слуги и то так не держатся, плечи расправлены, руки просто прямо свисают по бокам. И на колени никто не падает, ноги целуя. Возвышается, махина. Да, как-то не так она рабов представляла. А тут. Только опущенная вниз голова выдаёт в нем создание низшего сословия, а, ну и кошачьи уши. Хотя и они не прижаты, а стоят ровно. Насколько ей известно, там ещё где-то должен быть хвост. Но, видимо, он скрывается за ногами, ничего потом увидит ещё. Он же теперь её личный. Да уж. Но отказываться глупо. Пригодится.
– Значит, ты меня ещё и оскорбить можешь? Даааа, сильно меня здесь ценят, раз подсунули такого, - раздосадовано прокомментировала она, возвращаясь к своему багажу.
И как ей показалось, он фыркнул. Она даже обернулась. Но разве там что-то увидишь, когда он так пол изучает.
– Разбери мои вещи, - как его удачно привели, одной заботой меньше.
Он склонился чуть сильнее и проследовал к сундукам, принимаясь за работу.
– Ах, да, - опомнилась она, - Как мне к тебе обращаться?
– Вы можете обращаться ко мне как пожелаете, госпожа, - у котика оказался на диву приятный и бархатный голос, только какой-то уставший.
– Хм, как к шлюхе? Я буду для тебя тем, кем пожелаешь, придумай имя мне сама? – засмеялась она.
Он же дёрнул ухом. Как ей показалось, зло. Ещё хвост метнулся разок, быстро, нервно, дергано. Но он продолжил бережно и аккуратно развешивать её вещи в шкаф. Пожалуй, стоит с ним осторожнее. А то вдруг он вообще агрессивный. Его, конечно, потом убьют в муках, но ей от этого будет не легче. Учитывая, что концы его пальцев покрывают не ногти, а настоящие острые когти, задрать он её успеет.
– Как Вам будет угодно… госпожа, - голос его звучал всё так же, хотя эта заминка.
Эх, всё же, чувствуется, это далеко не подарок и зря она приехала одна. Впрочем, она же может попросить его заменить? На что-нибудь менее большое, накаченное и дружелюбное, а?
– ОН-
Ну что, докатился? Уже личной горничной стал. Платешки и панталончики развешиваешь. Дальше только действительно в постельные грелки если. Черт! Ну, почему именно его! Ну зачем?! Что им так неймётся! Он, конечно, справится, но как же… как же чертовски тяжело всё это было, особенно и даже из-за того, кем он был до этого. А тут. Ладно, надо успокоиться, а то итак хвост этот, да ухо – не удержал. И не дай боже, она заметит, что ты раздражен. Вроде, итак не сильно довольна, а господа должны быть от тебя в восторге или вовсе не замечать – так живётся проще.
Поэтому всё эти тряпки он перекладывал с необычайной нежностью и заботой, когда она спросила:
– Скажи, котик…
Котик? Тоже мне, нашла котика! Но с другой стороны, пусть уж будет котик, чем раб. Или всё же раб менее задевает, чем котик?
– …а я же могу попросить прислать мне кого-нибудь другого?
А, ну вот и ответ на мучивший его вопрос! Он попал в личные горничные просто для того, чтобы отхватить лишнюю порцию наказаний. Как всё просто оказалось. Сейчас ей нормального покладистого «котика» пришлют а его… а он скоро узнает, что с ним сделают.