***

Это было зимой, во время празднования вечера перед Водгиссовской ночью. В Нижнем Городе проводился большой красочный фестиваль, и даже многие жители Санктафракса прибывали туда, чтобы его посмотреть. Хит тогда жил с родителями — портными, а сам подрабатывал уборщиком в одной маленькой таверне по вечерам. В тот вечер он перед работой пришел посмотреть на праздник, надев свою замечательную треуголку, — только недавно сшитую для него отцом. Юному четверлингу было приятно видеть на себе взгляды тех, кто любовался его головным убором. Правда, большинство просто смотрели и не задерживали взгляд так надолго, как ему хотелось бы. Но, помимо большинства, было и исключение — вставший неподалеку маленький плоскоголовый гоблин просто не отводил глаз от его треуголки, и Хит наполнился гордость. Гоблиненок был явно из Санктафракса, приехал с мамой, старшим и младшим братьями, на нем была тканевая безрукавка, поверх нормальной одежды, и эта безрукавка имела рисунок, эмитирующий эмблему на кирасах Стражей Сокровищницы. А в руках было маленькое деревянное копье.

– Правда шикарная треуголка? — Спросил Хит.

– Очень. — Восхищенно произнес гоблиненок. — Ты пират?

– Нет, мне ее отец сшил. Но, я буду пиратом. Или ученым из Санктафракса — я еще выбираю. А ты, как я вижу, в униформе Стражника Сокровищницы?

– Да, мама мне сделала ее… Она пока не настоящая. –Поправил свою кирасу немного смущенный гоблиненок. — Но, потом я тоже буду Стражем Сокровищницы, как и мой папа. Хотя, я тоже хотел бы быть пиратом…

– Ну, если хочешь, то стоит попробовать! — усмехнулся Хит, опустился на одно колено и надел свою треуголку на голову гоблиненку, и взял у него копье. — А я попробую быть еще и воином.

Маленький гоблин рассмеялся, потому что головной убор был ему явно велик, и Хиту тоже было весело. Но, вскоре мать позвала маленького стражника, и гоблиненок вернул треуголку пирату, забрал свое копье, и последовал за родными. И Хит поспешил на свою работу.

***

Вспомнив это событие сейчас, Хит заулыбался и помотал головой. Неужели это мог быть он?

– А у тебя есть братья? — спросил он у Тугодума, все так же увлеченно рисующего.

– Да. Старший брат так и работает стражем в Санктафраксе, а младший не поддержал семейные традиции и пошел работать в столовую. Я сейчас тоже, получается, от семейной традиции отклонился. Хотя, и папа сейчас давно уже в архиве работает.

– А как такое вышло?

– В одну, особенно странную затяжную зиму, когда все завалило снегом и стояли необычные морозы, Санктафракс еле удерживался на месте. Ты это лучше меня помнишь, наверное. Тогда, помимо этой проблемы с холодом, в Сантафраксе еще и битва случилась. Привратники и их начальник напали на рыцарскую академию, причем заперли все здание изнутри, и никто снаружи несколько часов даже не подозревал, что там кровопролитные сражения идут. Жутко, конечно. Потом один работник зубоскальни смог сбежать и рассказал о происходящем капитану стражей Сигборду. Конечно, тот сразу же отправил почти всех Стражников сражаться на стороне рыцарей и сам повел их в бой. Но, сокровищницу совсем незащищенной оставлять тоже ни за что нельзя было, и капитан Сигборд оставил моего папу и еще одного стражника у дверей. А потом, как только завершилась жуткая битва в академии, закончилась за несколько минут и та странная затяжная зима. Очень быстро потеплело, и весь снег растаял за считанные минуты, и стал стекать внутрь скалы Санктафракса. Это было красиво, и, говорят, из Нижнего Города была видна радуга сквозь стекающую, сквозь парящую скалу, воду. Но, мы с мамой и братьями сразу заволновались — если вода течет внутрь, то, значит, течет и мимо глубокой Сокровищницы, и поток такой большой и холодный. К счастью, ни папа, ни его напарник не захлебнулись, хоть и с трудом удержались там. Но, после этого отец сильно простудил легкие, долго болел, и его не приняли обратно в стражники с постоянным кашлем. Тогда он пошел работать в архив, и у него все тоже получилось.

– Ого, а я и не думал, что тот красивый радужный водопад чуть не погубил кого-то… — Покачал головой Хит. — У всего на свете есть разные стороны… Теперь к меня тоже. — Потрогал он лицо.

– Ну, не грусти… Когда-нибудь мы снова встретимся с командой и капитаном Прутиком, продолжим быть пиратами. Там никто не будет таращиться на тебя…

– Я не уверен, что это произойдет. Я тоже верю, что все остальные живые, но, во-первых, мы тут под городом прячемся, а во-вторых, может им и без нас хорошо? Со мной и до этого Тарп и Лесорыб не особо ладили, а теперь я еще и страшный. Ты, конечно, бесконфликтный парень, но, ты в воздухе немного неуклюжий, сам это знаешь… А теперь еще и хромой.

– Ну да… Но, ведь капитан обещал, что никого из нас не бросит, по-моему, он честный.

– По-моему тоже, но таскать с собой тех, кто в тягость, ради обещания — это тоже нехорошо. Пусть находят друг друга и летят себе дальше, а мы тут останемся.

– Нет, Хит, не останемся мы здесь. Что на тебя вдруг нашло такое грустное настроение? — Он положил руку на плече друга. — Ты такой умный и нужный, ты не можешь быть в тягость. А мне летать все-таки тоже нравится, я буду стараться… Хоть и плавать на лодке здорово. Мы с ними еще встретимся и будем снова пиратами. Такими, которые только что-то хорошее всегда делают.

– В смысле, никого не грабят, да? — Усмехнулся Хит. — Вообще то, пиратам это очень даже свойственно… Просто у нас команда какая-то странная.

– Но дружная. Даже если с некоторыми не просто общаться, всё равно ведь все дружные и друг другу помогают.

– Наверное, ты прав. Просто у меня раньше никогда не было друзей, я все время сам по себе был, хоть и не отгораживался от общения. Само по себе так все складывалось. А когда друзья появились, с ними оказалось не просто. Кроме тебя, конечно, — с тобой мне легко. Наверное, в Санктафраксе у тебя много друзей было?

– Да нет вообще-то. Я все время чем-то занят был, на Стражника учился, дома помогал, потом работал. На общение времени почти не оставалось. Ну, кроме одного друга, … подруги…

– Той, что растениями занимается и хорошие мази дарит, да? А как зовут твою подружку?

– Ну уж, подружку… — Немного покраснел Тугодум. — Мы с детства друзья просто, очень верные. Ее зовут ТиЭль, полностью — Тритуриум Лайтафт, она пучковолосая, но, они со своей матерью жили там же, где плоскоголовые, и мы с ней все детство вместе провели, а потом она тоже ушла в учебу и работу. Но, мы все равно виделись, хоть и редко. Я даже не смог встретиться с ней до того, как мы улетели тогда… Она тогда, наверное, в какой-то лесной экспедиции опять была, и нам не удалось встретиться.