– Хорошо-то как, Ленчик! Спасибо Борису Николаевичу за нашу счастливую молодость.

– Это верно, – согласился Лопух. – Ему за все спасибо.

Гришаня принес кофе, а перед Говноедом поставил большую кружку его любимого жигулевского пива. Вернулись к Анечке. Разомлевший Говноед сонно уточнил:

– А скоко он за девку даст, твой крупняк? Учитывая, чья она.

– Пятерик отвалит, не глядя.

– Пять кусков? Зеленью?

– Мало?

– Пойми, Ленчик, если я засвечусь, придется уходить из города. А куда? Опять же служба.

– В Москве отсидишься. Адрес дам. О работе тоже не беспокойся. Такие специалисты, как ты, повсюду требуются. О чем говорить. Бандит и мент – самые престижные профессии.

– Там сегодня Джека дежурит вместе с Янтарем.

В принципе, они меня уважают.

– Только двое? – удивился Лопух.

– Дак чего сторожить? И от кого?

– Тоже верно.

Говноед смачно осушил половину кружки. В глазах у него светилась какая-то мысль, но он не решался ее высказать.

– Давай, давай, чего у тебя еще? – подбодрил Лопух.

– Извини, Ленчик, поинтересуюсь… Из этого пятерика скоко ребятам причитается?

– Это твой гонорар. Им второй пятерик.

Глаза Говноеда любознательно сверкнули.

– А если мне всю десятку? С пацанами я договорюсь полюбовно. А, Ленчик?

– Возражений нет, – сказал Лопух. – Но чтобы без осечки.

– Ты что, Леня, не знаешь меня, что ли. – Говноед оживился необычайно. Махнул рукой Гришане, тот подлетел сразу с двумя кружками.

Посидели с часок – до подходящего времени. Миша успел проголодаться и съел большую порцию мясного салата. Также принял дополнительный стакан водяры. Лопух его не ограничивал, знал, что по Мишаниной утробе это только разминка.

Около двух ночи сели в "жигуленок" и через десять минут подкатили к приказной избе. Никого по дороге не встретили, никто за ними не увязался.

В продолговатом одноэтажном здании – бывший городской морг – светилось три окна, дверь такая же, как в бетонном противоатомном бункере, снабженная электронным пультом и смотровой телекамерой. Говноед нажал какую-то кнопку, и откуда-то сверху раздался сиплый голос:

– Никак Мишаня Гринев? Тебе чего, парень?

– Открывай, калым есть.

– С тобой кто?

Говноед подтолкнул Леню ближе к свету, чтобы сторожа его разглядели.

– Ага, видим, ладно… Почему гак срочно? До утра нельзя потерпеть?

– Значит, нельзя, – обиделся Говноед. – За дурака-то меня не держите.

– О какой сумме речь?

– Мало не покажется… Открывай, Джека, засранец, пока патруль не наскочил.

Щелкнул замок, Мишаня толкнул дверь. Закрылась она за ними автоматически. Джека и Янтарь – два федулинских шакала – встретили их настороженно. Стояли по разным углам просторного холла, у Янтаря на всякий случай в руках пушка.

– Есть инструкция, – пробурчал он недовольно. – Чего приперлись среди ночи?

– Не зуди, – благодушно отозвался Говноед. – Поставь на предохранитель. Пальнешь невзначай, потом сам пожалеешь.

– Не пожалею, – сказал Янтарь, но пистолет опустил. Гости расселись на стульях, Мишаня задымил.

– Не дурите, хлопцы. Что вы как неродные… Ленчик, у тебя бабки с собой?

Лопух, которому обстановка не очень нравилась, молча достал из сумки пластиковый пакет со светящейся внутри зеленой прелестью. На этот свет Джека с Янтарем подтянулись, как два любопытных зверька.

– Сколько там? – спросил Янтарь.

– Пять кусков.

– И чего надо? – это уже Джека.

Говноед открыл было рот, чтобы объяснить, но Лопух поднял два пальца, остановил. Заговорил сам:

– Вы что, мужики? Перебрали, что ли? Мы вам наличняк принесли, причем отмытый, а вы пушкой размахиваете. Даже немного обидно.

– Чего надо, говори, – поторопил Янтарь. – У нас проверки каждый час.

– Сущий пустяк, – сказал Лопух. – Моему хозяину список нужен, кто у вас сегодня сидит. Всех клиентов подряд.

– За это пять кусков? – не поверил Янтарь.

Джека горячо затараторил, не отводя глаз от пакета с деньгами.

– Ты чего, Ярый? Какое наше дело. Это их проблемы.

Нужно, значит, нужно. Подумаешь, список. За такие бабки я десять списков нарублю. Какой от этого вред?

– Никто же не узнает, – добавил Лопух.

– Все-таки – зачем? – не унимался Янтарь. – Просто для кругозора любопытно.

Его любопытству положил предел Говноед. За разговором, да на долларовый манок сторожа подвинулись уже вплотную, поэтому ему ничего не стоило ухватить Янтаря за руку с пистолетом и дернуть вниз. Силища у него была такая, что рука сочно хрустнула в плече, пистолет, выпав, процокал по каменной плитке, как шарик от пинг-понга. В следующее мгновение Говноед вскочил на ноги и сгреб за шкирку Джеку. Тот попытался поставить блок, но это все равно, что защищаться голыми руками от летящей чугунной плиты. В каждой руке у Говноеда оказалось по бойцу, и он, встав поудобнее, с размаху стукнул их лбами. Гул прошел по зданию, как от маленького землетрясения. Джека и Янтарь опустились на колени, а потом улеглись. Оба бездыханные.