– Никак нет, товарищ Сталин. Связь осуществляется через штаб Западного фронта, что не способствует принятию решений в соответствии с быстро меняющейся обстановкой. Мы часто запаздываем с ответными мерами, товарищ Сталин. Нам необходимо иметь своих представителей непосредственно на линии огня и хорошо налаженную с ними радиосвязь.

– Я думаю, что это можно устроить, товарищ Сбытов. А что на Калининском и других направлениях?

– Танки противника замечены на дорогах в сторону Ржева, Гжатска и Малоярославца. Южнее – в сторону Калуги и Сухиничей.

– Благодарю вас, товарищ Сбытов, за подробную информацию. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, как в случае с Юхновым, звоните непосредственно в Генштаб. Желаю вам успехов. До свидания.

– До свидания, товарищ Сталин.

Разговор с Жуковым был короток.

– Немцы остановлены, товарищ Сталин, новых попыток наступления на Ленинград пока не предпринимают, – звучал в трубке скрипучий голос Жукова. – Повсеместно переходят к обороне. Подтверждаются данные, что они сняли с Ленинградского фронта и перебросили к Москве практически всю танковую группу генерала Гепнера…

– Танковая группа Гепнера уже здесь и атакует наши позиции, товарищ Жюков, – перебил Сталин генерала. – Не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова. Ставка хотела бы с вами посоветоваться. За себя оставьте кого-нибудь. Может быть, Хозина.

– Прошу разрешения вылететь утром 6 октября.

– Хорошо, – согласился Сталин. – Завтра днем ждем вас в Москве. Всего хорошего.

– Всего лучшего, – ответил Жуков.

Сталин усмехнулся: Жуков зачастую в мелочах хочет выглядеть более независимым, чем кто бы то ни было. Пусть себе тешится. «Всего лучшего»… Будто всего хорошего ему мало.

Сталин закурил и еще раз посмотрел на карту, испещренную синими стрелами и множеством разных значков. Затем позвонил начальнику Генштаба Шапошникову:

– Борис Михайлович, я вызвал из Ленинграда Жюкова. Думаю поставить его во главе войск, обороняющих Москву. Как ваше мнение?

– Положительное, товарищ Сталин. Жуков навел порядок в войсках, обороняющих Ленинград. Противник остановлен. Больше того, что он сделал, не сделал бы никто, – ответил Шапошников.

– Я тоже так думаю. Жюков прилетает завтра. Я полагаю, что вы ознакомите его с обстановкой, сложившейся на Резервном и Западном фронтах. Подготовьте для него исчерпывающую информацию о наших войсках и войсках противника.

– Все, что от меня зависит, будет сделано, товарищ Сталин, – заверил Шапошников.

– Иного ответа я от вас и не ожидал, – произнес Сталин, зная наперед, что исчерпывающей информацией не обладает даже Шапошников.

Конечно, плохо, когда у товарища Сталина имеется лишь один генерал, на которого можно положиться. Но других пока что-то не видно. Хотя подающие надежды имеются. Например, генерал Власов, который хорошо проявил себя при обороне Киева, командуя 37-й армией. Однако им еще расти и расти. Что ж, хорошо еще, что есть хотя бы Жуков.

На другой день Жуков стоял перед Сталиным. Лицо такое же каменное, что и месяц назад, разве что морщин прибавилось, да тени под глазами стали темнее.

– Вы уже побывали у Шапошникова? – спросил Сталин, внимательно глядя в лицо генералу.

– Никак нет, товарищ Сталин.

– Обязательно побывайте у Шапошникова. Попытайтесь вместе с ним разобраться в обстановке на Резервном фронте. Как, впрочем, и на других фронтах, прикрывающих Москву. Сколько вам понадобится времени для этого?

– Думаю, дня три-четыре.

– Хорошо. Надеюсь, за это время немцы Москву не возьмут. – И вдруг раздраженно: – А ваш Конев – тоже хорош: проморгал обходной удар немцев, не смог вовремя отвести войска на новые позиции. Разве это командующий фронтом! Он и армией-то командовал кое-как: под Витебском растерял все свои корпуса и дивизии, которые разбежались кто куда, на Духовщину двигался еле-еле, по нескольку сот метров в день. А если его войска брали какую-нибудь деревушку, так шуму по этому случаю было столько, будто Конев взял Смоленск, – и Сталин ткнул пальцем в газету, где выделялся броский заголовок: «Войска командира Конева гонят немцев с нашей земли!» – Тут впору писать, что немцы гонят Конева, а не он их, – произнес Сталин в сердцах. – Там теперь комиссия Гоко работает, она его под трибунал подведет. И поделом! Еременко тоже… Хвастун и трепач! «Мы этому Гудериану морду набьем, товарищ Сталин! Дайте только нам побольше авиации и артиллерии да пару свежих дивизий!», – передразнил Еременко Сталин. – Дали, а он обделался, как последний засранец…

Жуков набрался смелости, возразил:

– У немцев богатый опыт ведения войны, товарищ Сталин. Они хорошо координируют действия всех родов своих войск. При этом чуть ли ни главной фигурой в тактическом плане у них считается командир роты. В отличие от них наш командир роты лишь слепой исполнитель воли вышестоящего начальства. Зачастую он не способен оценить местность, силы противника, найти наилучший способ ведения боя. Его функции сведены к тому, чтобы, получив приказ, поднять людей в атаку. И это почти все. К сожалению, мы учимся почти исключительно на своих ошибках. Но кое-кому и такая учеба не впрок. – И заключил, сглаживая остроту своих слов: – У всех у нас нет опыта такой войны, издержки неизбежны.