— Мне жаль, — повторила она.

В выражении лица служительницы было что–то такое, отчего у Саши на глаза навернулись слезы, — что–то очень похожее на благодарность.

К Саше вернулась ярость, и она была сильнее, чем прежде. Сжимая в руке кинжал, с которого все еще капала черная кровь, Саша ударом ноги распахнула дверь в тронный зал и, ворвавшись в него, оказалась лицом к лицу с лордом–магом Телассы.

Та, что вызывала у Саши такой гнев, сидела на изящном троне, высеченном из слоновой кости, на помосте, который возвышался над залом. Сводчатый потолок наверху был украшен мозаикой, изображавшей величественные фигуры божеств. Непосредственно над самим троном в потолке находилось большое круглое окно, в которое было видно яростное сине–серое небо. По стеклу стекали потоки дождя — над городом продолжала бушевать неутихающая буря. Когда Саша зашагала к лорду–магу, зал осветила вспышка молнии, и Белая Госпожа вскинула голову. Она устремила на девушку взгляд фиолетовых глаз. Несмотря на ошеломляющее воздействие хашки и холодный, суровый гнев, который скручивал в узел ее желудок, тяжесть этого бессмертного взгляда остановила Сашу.

— Сестра?

Саша восприняла пораженный голос Амбрил, словно донесшийся издалека, хотя ее старшая сестра сидела среди других помощниц Белой Госпожи, располагавшихся на скамьях перед троном на помосте. Ее захлестнула опустошающая волна безнадежности. Глубочайшее презрение на лице лорда–мага вызвало из глубин памяти старые болезненные воспоминания, которые она пыталась предать забвению с помощью лунной ныли, и дыхания дьявола, и чего угодно другого, попадавшегося под руку. Эти воспоминания всегда возвращались, становясь лишь ярче, чем прежде, и стремились затянуть ее туда, где она была никчемным существом, лишь отдаленно наминающим человека. Почти не личностью.

Белая Госпожа поднялась с трона с непревзойденной грацией. Подняв безукоризненную руку, он остановила двух Нерожденных, которые появились из–за статуй за возвышением. В голосе лорда–мага прозвучало любопытство:

— Приносить обнаженную сталь мною категорически запрещено, дитя. Ты испытываешь пределы моей снисходительности. Объяснись.

Саша открыла рот, но, несмотря на обуявший девушку гнев, который завел ее так далеко, она не произнесла ни звука. Она вновь оказалась беспомощной перед губительным взглядом правительницы Телассы. Снова — просто девушка, понимающая, что она слишком слаба, чтобы дать отпор. Слишком слаба, чтобы совершить что–нибудь важное и значительное. И теперь не остается ничего, кроме как закрыть крепко глаза и надеяться, что все это скоро кончится.

— Госпожа. — Амбрил поспешила к своей сестре. — Прошу, прости мою безрассудную сестру. Она снова допустила ошибку. Позволь мне забрать ее отсюда, и я обещаю привести ее в порядок.

«Привести в порядок меня? Ты не можешь привести меня в порядок, я сломлена». Кинжал в Сашиной руке задрожал.

С величайшим изяществом Белая Госпожа спустилась по ступенькам с помоста и подошла к двум сестрам. Ее фиолетовые глаза задержались на секунду на окровавленном клинке, который держала Саша.

— Ты говоришь, что твоя сестра слаба, и тем не менее она каким–то образом убила одну из моих Нерожденных.

Белая Госпожа сделала движение рукой, и кинжал вырвался из Сашиной руки и медленно поплыл к лорду–магу, тусклые капельки разлагающейся крови скатывались со стального клинка и повисали в воздухе.

— Наказание за уничтожение моей собственности — смерть, — спокойно закончила она.

— Твоей собственности? — прошептала ошеломленная Саша. — Когда–то это была личность. Ребенок.

— Госпожа, — сказала Амбрил. Прошу тебя. Не причиняй ей боли.

Саша посмотрела на свою сестру. Впервые с тех пор, как они воссоединились, она услышала голос прежней Амбрил. Той Амбрил, которая поправляла ей волосы, и шутила про мальчишек, и успокаивала во время бури.

Белая Госпожа похлопала кинжалом по своим совершенным ногтям и, нахмурившись, посмотрела на Сашу.

— Ты знаешь слишком много. Я могла бы отправить тебя на исправление. Некоторые, как, например, Сирина, видят свет широко раскрытыми глазами. Другим требуется… стимулирование.

— Нет, — выдохнула Амбрил, побледнев. — Пожалуйста. Только не это!

Лорд–маг вытянула руку и положила ее на Сашин лоб.

— Склонись передо мной, дитя, — спокойно сказала Белая Госпожа. — Поклянись служить мне, и ты восстанешь как одна из членов Совета, и твоя опрометчивость будет забыта.

Саша подняла глаза к мозаике на потолоке, к различным богам — божествам, убитым чародейкой, рука которой возлежала теперь на ее голове. Она подумала о бедных и голодающих на улицах Сонливии, о семьях, разделенных потому, что мужья или жены были вынуждены отправиться на кораблях к Небесным островам из–за кризиса, устроенного самой Белой Госпожой. Она подумала о матерях и отцах, которых так накачали наркотиками, что они не могли вспомнить тех ужасов, что с ними сотворили. Не могли даже вспомнить, что именно они утратили.

— Нет, — сказала она.

— Нет? Белая Госпожа убрала свою руку. В ее фиолетовых глазах вспыхнула жуткая ярость. — Я спасла мир от опустошения его богами. Я свергла тирана, который правил твоим городом. Я — тот свет, который отбрасывает тьму! И все же ты, никчемная маленькая наркоманка, стоя передо мной, отказываешься от моего покровительства?

— Да.

— Почему? — Голос лорда–мага прозвучал смертоносным шепотом.

— Потому, что… — Саша встретила пристальный взгляд Белой Госпожи, и мужество покинуло ее.