Кейн снова испытал чувство вины, ощутил жуткое бремя истин, которые он так долго скрывал.

Покрытое шрамами лицо Джерека, смотрящего на него, оставалось непроницаемым. Если Волк и заметил, что Кейн готов пустить слезу, но нему это не было видно.

— Мы найдем ее, — сказал он просто. Скинув сапоги, он засопел почти сразу, как только опустился на землю.

Кейн вновь завернул в ткань предметы, что держал в руке, и бережно опустил их в кошель. Бросил взгляд на Брика, который уставился куда–то в ночь, думая, несомненно, о том, когда вернется дядя и попытается его освободить.

Бродар устроился поудобнее и тоже стал смотреть на равнину. Снова и снова слабеющие глаза его обращались к северу.

В тысяче миль отсюда, а то и дальше, жена, которую он до недавнего времени считал мертвой, ждет его. Он найдет Мхайру, наладит отношения с сыном, если сможет. А затем он и Шаман сведут счеты.

Два долгих года спустя Меч Севера возвращался домой.

Пристань была переполнена народом, огромная дурно пахнущая людская масса изнемогала от зноя под полуденным солнцем. Большинство людей выглядели отчаявшимися бедняками, однако Эремул–Полумаг подумал: нет ли среди столпившихся на причале «добровольцев» скучающих купеческих сынков, которые жаждут волнующих приключений.

Остающиеся на берегу горожане угрюмо наблюдали за тем, как дорогие им люди шли, шаркая, по сходням на огромные корабли, которые вяло болтались в гавани. Вскоре они поплывут на запад, по Бурному морю, к Небесным островам. Большинство эта перспектива явно устрашала. Один–два казались, как ни странно, воодушевленными. Тонкие губы Эремула презрительно изогнулись.

«Думают, что вернутся с Небесных островов богачами. Надо быть совершенным болваном, чтобы сунуть голову в петлю и ожидать, что палач сделает тебя принцем».

Прошел месяц с тех пор, как был убит Салазар. За это время Эремулу стало ясно, что новая правительница Сонливии — никакой не спаситель, не освободитель, ведомый альтруистическими желаниями. Насколько он видел, город просто обменял одного тирана на другого. Белая Госпожа Телассы — такой же жестокий правитель, как и Салазар. Только гораздо коварнее в своих методах.

— Ты — Полумаг? — протянул кто–то позади него. Повернув голову, он нахмурился в ответ на льстивую усмешку круглолицего парня — купца, судя по нелепому лиловому камзолу, обтягивающему его тучную фигуру. Одни золотые пуговицы, должно быть, обошлись ему в целое состояние, которого хватило бы, чтобы накормить дюжины умирающих от голода в Уоррэнсе.

Эремул развернул кресло и указал тонким пальцем на одеяние, свисающее над культями ног.

— Знаешь еще кого–нибудь из ужасающе изувеченных чародеев?

Водянистые глазки купца слегка сощурились.

— Нет.

— В таком случае ты предположил верно: я и в самом деле Полумаг. — Он неловко поерзал в кресле. Ткань его одеяния на этой жуткой жаре стала влажной и прилипла к заднице. Перед визитом в Обелиск снова придется мыться.

— Ты — герой, — сказал купец, отказываясь понять намек и отвалить. — Я слышал, что после того, как ты с разделался с тираном, его пришлось отскребать с земли.

Эремул вздохнул. Он начинал уставать от своего нового положения в обществе, и больше всего — потому, что оно было основано на чудовищной лжи.

— Взгляни на всех этих смелых первооткрывателей, которые готовятся к плаванию, — продолжил купец. — Свидетельство неукротимого духа великого города.

Они посмотрели на очередь из мужчин и женщин, которые медленно спускались по сходням на каракку, пришвартованную у пирса. Все эти корабли, щеголяющие названиями вроде «Дева–мореплаватель» и «Владычица морей», — из Телассы. Их флаги не развевались на ветру, скукожившись и поникнув под палящими лучами послеполуденного солнца.

— Хотелось бы мне отправиться с ними, — заявил купец. — Говорят, Небесные острова полны богатств.

— Богатств, из которых этот город не увидит ни медяка. — Эремул не смог сдержать гнева. — Белая Госпожа уже отхватила изрядный кусок богатства Сонливии, и заговор, который яростно плетут мятежники, лишенная собственности знать, — тому подтверждение.

— Ты не доволен, что эти привилегированные паразиты лишились своего добра? — Купец явно удивлен.

Эремул нахмурился.

— Напротив, мне чертовски нравится эта мысль. Но я вижу, что ни гроша из конфискованных богатств не дошло до пресловутого человека с улицы. Беднякам теперь еще хуже, чем при Салазаре.

Купец пожал плечами и пренебрежительно махнул рукой в сторону рассеивающейся толпы.

— Тогда им остается только винить самих себя. Некоторые из нас живут вполне сносно при нашем новом лорде–маге. Я всегда верил в честную плату за честно выполненную работу.

— А если нет «честно выполненной работы»? — тихо спросил Эремул. — Как думаешь, что стало с теми, кто обслуживал эту знать? С горничными, поварами и садовниками? Белая Госпожа вводит высокие налоги, в то время как продовольствия не хватает все больше. Можно заподозрить ее в том, что она намеренно морит город голодом, дабы заставить людей подписать Контракт Первопроходца.