Она заставила себя не закатывать глаза, поскольку ее коллега напротив открыто возжелал ее. Был теплый день бабьего лета, поэтому она надела свой легкий серый льняной костюм и белую блузку без рукавов, которая была немного полупрозрачной по бокам.

— На самом деле, я не много времени провожу в тренажерном зале сейчас, — призналась она, осторожно сделав шаг, а потом и два назад, подальше от Ноя. — Ты же знаешь, работать по двенадцать часовых в день это изнурительно, поэтому самое последнее, о чем я мечтаю, после такого рабочего дня отправится еще и в тренажерный зал.

Ной пожал плечами.

— Ты слишком серьезно относишься к этому, Энджи. Я слышал, что экзамен на самом деле не такой уж жесткий, и такая умная, как ты, я был бы шокирован, если бы ты не сдала его с первой попытки.

— У меня достаточно работы, чем просто подготовка к экзаменам, Ной, — напутствовала Анжела. — На самом деле, я должна закончить следующий учебный модуль, так что мне лучше сесть за мой рабочий стол.

Он усмехнулся.

— Только работа и никаких развлечений делает Энджи очень скучной. Мы должны пойти выпить после работы сегодня вечером, может поужинать. Тебе нравится тайская еда?

— Не особенно, нет. И спасибо за предложение, но я не могу. Я сегодня занята.

Ной вопросительно поднял бровь.

— Горячее свидание, да? Кто этот счастливчик?

Анжелы захотелось закончить разговор.

— Кое-кто, кто учился в Стэнфорде.

Он просиял.

— О, старый друг по университету, да? Может, у меня еще есть надежда, а? Почему бы нам не провести вмести эти выходные?

Она прикусила нижнюю губу, чтобы не засмеяться или не отпустить какой-нибудь саркастический комментарий. Ной обхаживал ее с тех пор, как они начали здесь работать вместе, что было довольно смешным, учитывая, что он был на добрых пять дюймов ниже, чем она без туфель, а если добавить три дюйма ее обуви то, она возвышалась над ним довольно заметно.

— Я не планирую так далеко, — сказала она ему с легкой улыбкой. — Мне действительно нужно вернуться к работе.

— Обломщица. Но я рад увидеть, что ты больше не ходишь так смешно. Должно быть, у тебя была чертовская тренировка на днях.

— Ты даже не можешь себе представить, приятель, — серьезно соблазнительно добавила Анжела. — Но так сложились обстоятельства, что это была больше отработка, чем разработка.

Даже когда она осторожно присела на свое колдыбистое кресло, не смогла подавить дрожь, пробежавшую по позвоночнику, отчетливо вспомнив, кто конкретно вызвал боль в ее мышцах. И, конечно, это совсем не относилось к пробегу слишком большого метража миль или особо тяжелым тренировкам. Это больше походило на слишком много секса за одну ночь.

Ник оказался ненасытен, воспользовавшись почти всеми презервативами, которые он положил ей на тумбочку. Он входил, толкался, сгибал, выгибал, растягивал ее тело в различных позициях, она даже не предполагала, что такие позиции вообще существуют, и он трахал ее много часов подряд. Уже было около двух часов ночи, когда он, наконец, насытился, поднявшись с кровати, чтобы одеться, а она была слишком измучена, слишком физически истощена, чтобы произвести хоть какое-то движение, поэтому только смогла вяло оторвать голову от подушки, когда он пожелал ей спокойной ночи.

— Дай мне свой номер телефона, — произнес он и вбил его в свой телефон, пока она, еле ворочая языком произносила цифры. Ник приподнял одеяло над ее голым телом, а затем поцеловал ее в лоб, шепнув:

— Я позвоню тебе, Ангел. Если ты выслушала все сплетни, как я предполагаю, то слышала, что ты еще одна зарубка на спинке кровати Ника Мэннинга, еще одна женщина, которую он трахнул и забыл. Но это тебя не касается, Ангел. Обещаю. Я позвоню тебе, хорошо? Это может занять несколько дней, но я позвоню.

Он ушел, и она мгновенно уснула, забыв все многочисленные позы секса, каждая из которых требовала еще больше физических сил, нежели предыдущая, поэтому она даже не способна была подумать, чтобы лечь на другой бок. Ее будильник, как всегда прозвонил, слишком рано, и она застонала от одной мысли о работе после мало часов сна. И когда она целенаправленно поднялась с постели, застонала по совершенно другой причине, а именно… у нее болело все и она чувствовала каждую мышцу в своем теле. Кровать и ее тела пахло сексом и Ником, ей захотелось принять душ и смыть его запах со своей кожи.

Струя душа заставила ее вздрогнуть, когда горячая вода ударила по десятку различных появившихся синяков и оставленных любовных меток, засосов, не говоря уже о хорошей дорожке от его щетины, оставившей красные полосы на большей части ее кожи. И она с трудом смогла вымыть интимные части тела, потому что дотрагиваться до них было ужасно больно, ее потрепанные внутренности представляли из себя полную кашу.

Несколько дней передвигаться было трудно, ее походка больше напоминала походку женщины, страдающей артритом, но она всем рассказывала, что потянула мышцы во время особо напряженных тренировок. И с гримасой боли она понимала, что это не совсем являлось ложью.