Схолиаст обернулся.

— Мы думаем взять в экспедицию одного грека или троянца, — промолвил Астиг-Че. — И были бы очень признательны за совет.

— Зачем? — удивился мужчина. — В смысле, они же из Бронзового века. Для чего вам тот, кто жил и умер за шесть тысяч лет до земной эпохи, куда вы направляетесь?

— Имеются причины, — уклончиво ответил первичный интегратор. — И все-таки чье имя первым приходит в голову?

«Елена Троянская, — подумал Хокенберри. — Подарите нам с ней романтический круиз, и полет окажется чертовски приятным». Он попробовал вообразить секс в условиях невесомости. Но череп раскалывался, и схолиаст прекратил попытки.

— Вам нужен воин? Герой?

— Не обязательно, — произнес генерал Бех бин Адее. — Хватит и сотни наших бойцов на борту. Любой представитель эры Троянской войны, кто сможет принести какую-то пользу.

«Елена, — повторил про себя мужчина. — От нее большая…»

Он тряхнул головой и сказал:

— Лучше всего подойдет Ахиллес. Знаете, он ведь неуязвим.

— Знаем, — мягко проговорил Чо Ли. — Мы тайно исследовали героя и выяснили причины этой, как вы выражаетесь, неуязвимости.

— Да, его мать, богиня Фетида, окунула сына в реку… — начал Хокенберри.

— Вообще-то, — перебил Ретроград Синопессен, — на самом деле кто-то… или что-то… искривило матрицу квантовых возможностей вокруг мистера Ахиллеса до невообразимых пределов.

— Ладно, — кивнул схолиаст, не поняв ни слова из сказанного. — Так он вам подходит?

— Не думаю, что мужеубийца согласится принять участие в полете, — с сомнением произнес Астиг-Че.

— Э-э-э… нет. А что, заставить нельзя?

— Полагаю, это повлечет за собой больше риска, чем все опасности экспедиции на третью планету, вместе взятые, — проворчал генерал Бех бин Адее.

«Что это — шутка роквека?» — подивился мужчина. А вслух сказал:

— Если не Ахиллес, то кто?

— Мы ждали, что вы сами предложите, — пожал плечами первичный интегратор. — Кого-нибудь отважного, но умного. Восприимчивого исследователя. Способного к диалогу. Гибкую личность, как у вас говорят.

— Одиссей, — без запинки выпалил Хокенберри. — Вот кто вам нужен.

— По-вашему, его легко уговорить? — осведомился Ретроград Синопессен.

Схолиаст испустил вздох.

— Только заикнитесь, что на другом конце дороги ждет Пенелопа, — и этот парень рванет за вами в преисподнюю и обратно.

— Мы не можем ему солгать, — возразил Астиг-Че.

— Я смогу, — вызвался Хокенберри. — С радостью. Не знаю, как насчет себя самого, а уж компанию Лаэртида я вам обеспечу.

— Будем весьма благодарны, — откликнулся первичный интегратор. — В течение сорока восьми часов сообщите нам, пожалуйста, что вы надумали. Мы с нетерпением ждем положительного ответа.

Тут европеец протянул землянину конечность, завершающуюся чем-то вроде человеческой ладони.

Мужчина пожал ее и забрался в шершень следом за Манмутом. Трап стремительно втянулся. Невидимое кресло приняло пассажира в объятия. Приятели покинули синий пузырь.

Кипя от нетерпеливого гнева, расхаживая перед тысячами отборных мирмидонцев на побережье у подножия Олимпа, ожидая, когда же боги пришлют очередного чемпиона-поединщика, которому он с удовольствием пустит кровь, мужеубийца припоминает первый месяц войны — время, по сию пору величаемое греками и троянцами Гневом Ахиллеса.

Тогда они квитировались легионами, нисходя с высот вулкана, эти бессмертные, столь уверенные в своих энергетических полях и кровожадных машинах, ежеминутно готовые прыгнуть в Медленное Время и ускользнуть от ярости любого кратковечного, еще не ведая, что маленький народец — моравеки, новые союзники Ахиллеса, — припас в ответ на божественные трюки собственные заклинания и формулы.

Аид, Арес и Гермес явились первыми: вклинились в боевые ряды троянцев и греков, когда небосвод взорвался. Силовые дуги полыхали огнем, так что вскоре шеренги людей и олимпийцев омывали волны пламени, среди которых стремительно раздувались купола и вырастали шпили энергии. Море забурлило. Маленькие зеленые человечки врассыпную бросились к своим фелюгам. Зевсова эгида содрогалась и подергивалась видимой рябью, поглощая мегатонны снарядов, пущенных моравеками.

Мужеубийца не спускал глаз с Ареса и его только что квитнувшихся сторонников — багровоокого Аида, закованного в черную бронзу, и черноокого Гермеса в шипастых багровых доспехах.

— Научим кратковечных смерти! — завопил сияющий покровитель войны двенадцати футов ростом, устремляясь на ряды аргивян.

Соратники ринулись за ним. Все три божественных копья не могли пролететь мимо цели.

Но все-таки пролетели. Быстроногому не суждено было умереть в тот день. Как и в любой другой — от руки бессмертного.