Схолиаст не нашелся, что сказать в ответ.

Между тем собеседники зашли в маленькую стальную клетку лифта и начали спускаться палуба за палубой, мимо трюмов, куда вскоре собирались поместить подлодку Манмута — «Смуглую леди», мимо «хранилища зарядов», как окрестил его моравек. Ученому почудился в названии некий военный оттенок; однако вопросы он решил оставить на потом, теша себя надеждой, что ошибся в подозрениях.

Орфу встретил их в машинном отделении. Хокенберри выразил радость, увидев ионийца с полным набором ног и сенсоров (хотя и без настоящих глаз, как он вскоре сообразил). Несколько тягостных минут приятели беседовали о Прусте и скорби, прежде чем возобновить прогулку по судну.

— Даже не знаю, — начал наконец схолиаст. — Однажды вы рассказывали о корабле, на котором летели с Юпитера, и я думал: вот это технологии! А здесь, куда ни взгляни, все такое… похоже на…

Огромный краб загромыхал изнутри. Ученому не в первый раз подумалось, что, разговаривая, этот моравек напоминает Фальстафа.

— Полагаю, ты воображаешь, будто попал в машинное отделение «Титаника».

— Ну да. А что, так и задумано? — Хокенберри очень старался не выставить себя большим невеждой в подобных вопросах, чем это было на самом деле. — Я хочу сказать, ваши технологии создавались на три тысячи лет позже «Титаника»… или даже моей смерти в начале двадцать первого века. Почему же вот это все?..

— Видишь ли, моравеки-конструкторы опирались в основном на чертежи середины двадцатого столетия, — густо проворчал Орфу. — Инженерам требовалось что-нибудь грязное и быстрое, что добралось бы до Земли как можно скорее. В нашем случае дорога займет около пяти недель.

— Да, но вы с Манмутом уверяли, будто проскочили расстояние от Юпитера до Марса за считанные дни. — Схолиаст наморщил лоб. — Помнится, шла речь о парусах из борволокна, термоядерных двигателях… В общем, я много чего не понял. Тут есть подобные штуки?

— Нет, — покачал головой европеец. — Тогда мы воспользовались преимуществами энергии трубы потока и линейного ускорителя на орбите Юпитера — устройства, над которым наши инженеры бились два столетия с лишним. Здесь, на Марсе, еще не создали ничего подобного. Пришлось выстраивать новый корабль с нуля.

— Но почему двадцатый век? — не сдавался Хокенберри, озираясь по сторонам.

Блестящие ведущие валы с гигантскими поршнями уходили под самый потолок, на высоту шестидесяти или семидесяти футов. Огромный отсек слишком уж напоминал машинное отделение «Титаника» из того фильма — разве что был гораздо крупнее и мог похвастать большим количеством сияющей бронзы, железа и стали. Вокруг мерцали бесчисленные рычаги и клапаны, попадалось даже нечто вроде амортизаторов. Размещенные повсюду индикаторы выглядели так, словно не имели отношения к термоядерным реакторам и прочему, а измеряли давление пара. В воздухе пахло железом и машинным маслом.

— У нас были готовые чертежи, — пояснил Орфу, — сырья хватало: кое-что завезли с Пояса астероидов, часть добыли прямо здесь, на Фобосе и Деймосе; импульсных единиц — тоже…

Он запнулся.

— А что это — импульсные единицы? — поинтересовался мужчина.

— Болтун — находка для шпиона, — съязвил по личному лучу Манмут.

— Что я слышу? — изумился иониец. — А ты собирался скрыть от него?

— Э-э-э… Да. По крайней мере пока мы не окажемся на миллионы миль ближе к Земле. Желательно с этим человеком на борту.

— Он мог бы уже на взлете заметить необычный эффект и проявить любопытство.

— Импульсные единицы — это такие… маленькие термоядерные устройства, — вслух произнес европеец. — Ну… атомные бомбы.

— Атомные бомбы? — повторил схолиаст. — Атомные бомбы? На вашем корабле? И сколько?

— Двадцать девять тысяч семьсот размещены в хранилищах зарядов, мимо которых вы проезжали в лифте по дороге сюда, — ответил Орфу. — Еще три тысячи восемь запасных сложены прямо под этим отсеком.

— Итого тридцать две тысячи атомных бомб, — негромко проговорил Хокенберри. — А вы основательно подготовились к драке, парни.

Манмут замотал красно-черной головой.

— Импульсные единицы нужны в качестве движущей силы. Они как топливо, которое доставит нас на Землю.

Ученый воздел обе ладони, признаваясь в полном непонимании.

— Вот эти большие штуковины, похожие на поршни… что-то вроде пистонов, — сказал громадный краб. — Во время полета мы будем выталкивать бомбочки через отверстие в середине буферной плиты под ногами: по одной в секунду в течение первых часов, а потом — ежечасно.

— Импульсный цикл происходит следующим образом, — прибавил Манмут, — для начала испускаем заряд (вы разглядите небольшое облако пара в космосе), выпрыскиваем на сопло эжекторной трубы и буферную плиту масло, препятствующее абляции, [44] бомба взрывается, и плазменная вспышка ударяет по плите.

— А она не развалится? — спросил мужчина. — Или весь корабль?

— Ни в коем разе, — откликнулся маленький моравек. — Ваши ученые разработали данный проект в середине пятидесятых годов двадцатого века. Толчок плазменной волны заставляет гигантские поршни совершать возвратно-поступательные движения. Какие-то несколько сотен взрывов под зад — и мы наберем приличную скорость.