– Ты спятил! Мы же оба умрем, это уж точно.

– Раз, – сказал Шэнноу.

– Это безумие, Шэнноу! – Глаза Мэддокса выпучились от ужаса.

– Да.

– Нет! – взвизгнул Мэддокс, отшвырнул пистолет и попятился, прижав ладони к лицу.

Иерусалимёц обвел взглядом пистолетчиков, застывших в ожидании.

– Живите или умрите, – сказал он им. – Выбирайте! Пистолеты со стуком попадали на пол. Шэнноу вышел за дверь и кивнул Пастырю и тем, кто пришел с ним. Брум. И Бризли… и Мейсон… и Стейнер. Рядом с ними стояла Бет Мак-Адам с пистолетом в руке.

– Я никого не убил, – сказал Шэнноу. – Они готовы уехать. Не препятствуйте им. – Он пошел по улице, пистолет покачивался у него на боку.

– Шэнноу! – отчаянно вскрикнула Бет, и Иерусалимёц обернулся в то мгновение, когда Зеб Мэддокс выстрелил с порога. Пуля опрокинула Шэнноу, в глазах у него помутилось, но он успел выстрелить. Мэддокс согнулся пополам, потом выпрямился, но залп из толпы отбросил его внутрь залы.

Шэнноу с трудом поднялся на ноги и зашатался. На его щеку капала кровь. Он нагнулся поднять шляпу…

И тьма поглотила его.

Всюду пылали яркие краски, режущие глаза. И по его лицу текла кровь. Где-то сбоку замерцало пламя, и он увидел, что к нему идет чудовищный зверь, держа веревку, чтобы задушить его. Рявкнул его пистолет, зверь пошатнулся, но продолжал идти, а из его раны хлестала кровь. Он снова выстрелил еще раз. Но зверь продолжал идти, пока не упал на колени перед ним, повертывая к нему когтистые лапы.

– Почему? – прошептал зверь. Шэнноу опустил взгляд и увидел, что зверь нес не веревку, а бинт.

– Почему ты убил меня, когда я старался тебе помочь?

– Я сожалею, – прошептал Шэнноу. Зверь исчез, а он встал и пошел ко входу в пещеру. В небе, грозный своей колоссальностью, висел Меч Божий, окруженный разноцветными крестами – зелеными, и белыми, и синими. Внизу был город, кипевший жизнью, – огромный круглый город, обнесенный стенами из белого камня, окруженный широким рвом, даже с гаванью, где стояли на якорях деревянные корабли с рядами весел друг над другом.

К Шэнноу приблизилась красавица с огненно-рыжими волосами.

– Я помогу тебе, – сказала она… но в руке у нее был нож, и Шэнноу отступил.

– Уйди, – сказал он ей. Но она шагнула вперед, и нож погрузился ему в грудь. Тьма обволокла его. Потом раздался оглушительный рев, и он очнулся.

Он сидел в маленьком кресле, окруженный хрусталем, вделанным в сталь. На его голове был плотно ее облегающий кожаный шлем. Голоса шептали ему в уши.

– Вызываем контроль, чрезвычайное положение. Мы сбились с курса. Мы не видим суши… Повторяю… Мы не видим суши.

Шэнноу наклонился и посмотрел в хрустальное окно. Далеко внизу колыхался океан. Он поглядел назад. Он сидел внутри металлического креста, подвешенного в воздухе под облаками, которые проносились над ним с головокружительной быстротой.

– Ваше местоположение, командир звена? – донесся второй голос.

– Мы не знаем, контроль, мы не знаем, где находимся… Очевидно, мы сбились с курса…

– Поверните прямо на запад.

– Мы не знаем, где запад. Все не такое… непонятное… мы не можем определить ни одного направления – даже океан выглядит как-то иначе…

Крест отчаянно затрясся, и Шэнноу заскреб по хрусталю окна. Впереди небеса и океан словно слились воедино. Повсюду за хрусталем небо исчезло, и чернота затопила крест. Шэнноу закричал…

– Все хорошо, Шэнноу, успокойся. Лежи тихо.

Его глаза открылись, и он увидел Бет Мак-Адам. Она наклонялась над ним. Он попытался повернуть голову, но адская боль пронзила его висок, и он застонал. Бет положила ему на лоб холодное полотенце.

– Все хорошо, Шэнноу. Вы как раз обернулись, и пуля только задела кость, хотя порядком оглушила. Отдыхайте!

– Мэддокс?

– Убит. Мы его застрелили. Остальных повесили. Теперь избран комитет, и по улицам ходят дозоры. Разбойники убрались восвояси.

– Они вернутся, – прошептал он. – Они всегда возвращаются.

– Довлеет дневи злоба его, – услышал он другой голос.

– Это вы, Пастырь?

– Да, – ответил Пастырь, наклоняясь над ним. – Успокойтесь, Шэнноу. Тут царит мир.

И Шэнноу погрузился в сон без сновидений.