Своевременно обналиченные деньги я потратил на покупку квартиры в спальном районе. Новую жизнь я решил начать с чистого листа. Мое новое имя было Антон Курков. Я выглядел старше, чем мне было на самом деле. Мой возраст по документам едва перевалил за сороковник, но на вид мне было за пятьдесят. Первой целью для меня в новом теле поставил создание условий для него, чтобы пожить как можно дольше. Случайность и так укоротила мой век, и нужно было попытаться выжать максимум из этого. А может быть, случайность добавила мне лишнего?

Работу я выбрал самую, что ни на есть простую. Устроился грузчиком по объявлению. Мне звонили из всех окрестных магазинов, когда требовалось помочь с разгрузкой. На жизнь хватало. Физическая нагрузка способствовала избавлению от алкогольной зависимости. Месяц за месяцем я менялся внешне, возвращая новому телу большее соответствие с календарным возрастом. Вроде бы все было хорошо, но мысли о том, что жизнь обошлась со мной слишком круто, не давали покоя.

Прошел год с того дня, как умерло мое тело и я решил навестить свою могилу. На кладбище попал ближе к вечеру. У плиты лежали несколько букетов свежих цветов, трава подстрижена и приведена в порядок. Родители и сестры уже побывали здесь, а может быть и кто-нибудь с прежней работы.

– Извините. – Из-за спины раздался знакомый голос.

Позади меня стояла Алена. Она подошла совершенно бесшумно.

– Вы знали Дениса? – Спросила она.

– Да, работали вместе. – Я едва нашелся, что соврать.

– Я положу цветы. – Она показала глазами, что хочет, чтобы я освободил ей проход.

– Ой, извините. – Я отошел в сторону.

– Оставьте меня одну, я хочу поговорить с Денисом. – Попросила Алена.

Мне стало жарко и холодно одновременно, и больше всего хотелось сказать, что я и есть Денис. Странно, но тело сорокалетнего мужика испытывало те же чувства к Алене, что и молодое тело Дениса. Напрашивается вывод, что любовь, это никакая не химическая зависимость, а истинно душевный выбор. Я отошел в сторону, чтобы не слышать о чем Алена будет разговаривать с моей душой, хотя, признаться, отдал бы многое, чтобы услышать. Алена была все так же хороша. Я видел, как ее белокурая головка качается вслед за срывающимися с губ фразами, как она трет платком глаза и понимал, какую непростительную глупость я совершил тогда, когда возомнил ее своей собственностью. Я все еще был влюблен в нее, но теперь и подумать не мог, чтобы подступиться к ней. Жалкий старый грузчик, с дряблым телом, мешками под глазами и без всякого желания быть лучшим из лучших. Но как мне было приятно, что она меня не забыла.

Алена прошла мимо меня, прикрыв заплаканное лицо. А я не смог ничего сказать от волнения. Долго смотрел ей вслед, сквозь искривившуюся картинку, вызванную лишней влагой в глазах. Нет, я уже не был Денисом Коротковым, это фантом прежней личности жил во мне, наделяя старыми желаниями и воспоминаниями.

Еще до наступления постоянных холодов случилось событие еще раз перевернувшее мою жизнь с ног на голову. Мне хотелось, чтобы я снова оказался на ногах, но жизнь каким-то чудесным образом умела проделывать со мной такие вещи, после которых я долго не мог придти в себя.

Моя популярность, как ответственного и неутомимого грузчика разошлась дальше района моего проживания. В тот день я возвращался на автобусе с очередной работы. В кармане были деньги, а в душе зрел план на вечер, что-то типа хорошего ужина и просмотра фильма. Да, я нашел в простых вещах много хорошего. Маленькие радости заряжали меня не хуже большого банковского счета.

Я вылез из переполненного автобуса, поправил свернувшийся набок свитер, пригладил растрепавшуюся шевелюру и пошел в сторону дома. Вечер был теплым. Солнце едва коснулось крыш девятиэтажек. Народ, чувствуя приближение скорых холодов, высыпал на улицы. Я шел мимо шумных ребятишек, мимо лавочных шахматистов, мимо парочек и кучкующейся молодежи. У подъездов, на скамейках, сидели старушки и женщины. Они одновременно общались между собой и успевали рассматривать любого, кто проходил мимо.

– Егорка! Егорка! – Со скамейки подскочила женщина и глядя вверх, прикрыла лицо руками. – Егорка!

Ее собеседницы подскочили и загалдели. Я поднял глаза и увидел в открытом оконном проеме седьмого этажа ребенка, лет двух. Он стоял на подоконнике, держался за раму и улыбался матери.

– Ой, что делать!

– Егорка, слезай!

– Он сейчас спрыгнет!

Женщины шумели, но не производили никаких действий. Мать ребенка бросилась в подъезд. Ребенок в любую минуту мог сделать шаг вперед. Я поспешил под окна, чтобы поймать его. Бежал, подняв лицо вверх, чтобы не упустить момент падения. Из-за этого зацепился за заборчик и грохнулся в газон со всей силы. Выругался, поднялся, но уже не спешил. Я держал взгляд на детском личике и мысленно уговаривал его сделать шаг назад. И тут я почувствовал, что могу каким-то образом влиять на ребенка. Трудно описать это состояние. Между нами появился кабель, по которому я мог связаться с ребенком. Чувство мне было знакомым. Тоже самое я ощутил, когда попал в тело доктора.

Мгновение, и я смотрел на мир из окна седьмого этажа. Внизу орали женщины. На газоне сидел я и вертел головой. Под ногами было несколько десятков метров бездны. Мои маленькие белые ручонки ухватились за раму. Колготки скользили по подоконнику. Я присел на четвереньки и заполз в дом. Хлопнула входная дверь и в комнату залетела с выпученными от ужаса глазами, мать ребенка.

– Егорка! – Она кинулась ко мне и изо всех сил прижала к себе.

Ее грудь вздрагивала от рыданий. Мать размазывала слезы по редкой шевелюре ребенка и причитала.

– Не стоит оставлять открытыми окна в комнатах с детьми без присмотра. – Произнес я детским картавым языком.

– Что? – Мать отстранила меня от себя и смотрела непонимающе.

С улицы раздался дикий мужской крик и рыдание. Я понял, что мне пора возвращаться. Меня дернуло назад, как будто мое сознание крепилось резинкой к телу. Я лежал на траве и еще рыдал по инерции, когда мое сознание вернулось назад. Женщины смотрели на меня со страхом и удивлением.

– Эпилептик. Я уже видела припадки.