Я поднялась на крыльцо и постучала в дверь, продолжая оглядываться по сторонам.

Два дома напротив были снесены, и кто-то превратил пустой двойной участок в парковку за десять баксов в неделю. Это было предприимчиво, учитывая, что парковка у тротуара была бесплатной. Окна в каждом доме были забраны металлическими решетками от воров, у которых, возможно, хватало ума грабить более дорогие дома в городе.

Дверь открылась, и я повернулась. Саттон был одет в ту же самую рубашку и галстук, в которых я его видела накануне. Его карие глаза выражали обычную молчаливую печаль.

Он сказал:

– Ой, здравствуйте. Я не рассчитывал увидеть вас так скоро.

– Извините, что появилась без предупреждения, но я хочу, чтобы вы на кое- что посмотрели.

– Я как раз собрался уходить. Я записан к врачу.

– Это не займет много времени. Только минутку.

В ответ он поманил меня внутрь. Я перешагнула через порог и зашла в комнату. Слабый свет просачивался через пышно цветущую на подоконнике гортензию. В воздухе пахло беконом, сгоревшим кофе, пролитым пивом и собачьей шерстью. Золотистый ретривер вскочил на ноги поприветствовать меня, хвост стучал по стулу. Комната была слишком маленькой для животного такого размера. Собакам нужен двор, чтобы бегать, и местечко в тени, чтобы свернуться и дремать. Ретривер также может оценить возможность что-нибудь ловить и приносить назад, мячик или палку.У меня никогда не было собаки, и то я это знаю.

На диване растянулась худенькая, как спичка, девушка в шортах и коротком топе, лифчик просвечивал под тканью. Босые ноги она перекинула через подлокотник, награждая меня видом своих грязных подошв. Она была хорошенькой, несмотря на надутый вид. Длинные темные волосы, глаза подведены, веки намазаны тенями. На ней были блестящие висячие серьги, которые посверкивали, когда она поворачивала голову. Переполненная пепельница стояла в пределах досягаемости, но, к счастью для меня, она не курила в данный момент.

На кофейном столике были три банки пива, две из них пустые и лежали на боку.

Девица вяло протянула руку, взяла третью банку, сделала большой глоток и вернула ее на место. Я видела серию перекрывающих друг друга кругов на поверхности стола. Если их сосчитать, можно было бы воссоздать временной процесс поглощения ею алкоголя.

Она щелкнула пальцами, собака пересекла комнату и устроилась на полу поближе.

Я оглянулась на Саттона, ожидая представления, но ничего не последовало. Мне не очень хотелось обсуждать дела клиента в присутствии кого-то еще, особенно в обстоятельствах, когда мне неясны их взаимоотношения. Я не знаю, что он ей рассказывал, и о чем я могу говорить.

Саттон спросил:

– Что случилось?

Я покосилась на девушку.

– Может, мы выйдем на крыльцо?

– Ничего. Она своя.

Я открыла сумку, достала скопированные страницы и протянула ему.

– Посмотрите и скажите, если увидите мальчика, в доме которого были.

Он стал рассматривать фотографии, поднеся их близко к глазам. Я смотрела, как его взгляд переходит от лица к лицу. Он показал пальцем и сказал:

– Вот этот.

Я заглянула ему через плечо.

– Который?

– Он. Я тепрь вспомнил.

Саттон указал на мальчика в середине верхнего ряда. Густые темные волосы, срезанный подбородок, уши, торчащие, как ручки кастрюли.

– Вы уверены?

– Конечно. Его звали Билли Керкенделл. Я не думал о нем годами. Его отец растратил деньги, но это не выяснилось до тех пор, пока семья не покинула город. За одну ночь они исчезли. Это был большой позор. Это поможет?

– Конечно. Их адрес будет нетрудно найти, если только Керкенделл не был биологическим отцом мальчика, а родители не развелись. Если его мать снова вышла замуж, мы не сможем выяснить фамилию его отчима.

– Бурман должен знать. Он всегда все знает. Он всегда организует наши встречи выпускников. Но я туда не хожу, - поспешно добавил Саттон. Он посмотрел на часы.

– Мне надо бежать.

Он взглянул на фотографию.

– Можно мне это взять?

– Я сделаю копию для своего отчета и отдам вам.

Саттон вернул фотографию и взял ключи от машины. Девушка на диване наблюдала за нами, но Саттон не сказал ей ни слова. Я вышла за ним из дома, и мы вместе спустились по ступенькам. Я сказала:

– Позвоните мне, когда освободитесь, и мы проверим участок Керкенделлов. Может быть, вы найдете место, о котором говорили.

– Я буду дома часа через полтора и позвоню вам в офис.

– Хорошо. Можно спросить, что это за девушка?

– Это Мадалин. Она была героиновой наркоманкой, но сейчас бросила. Ей нужно место, чтобы отлежаться.

– А собака?

– Это собака Мадалин. Ее зовут Голди Хоун.

Мы разошлись, обменявшись обычными любезностями. Саттон повернул налево, по подъездной дорожке, где стояла его машина, а я пошла в другую сторону. Оказавшись в своем «мустанге» я включила зажигание и ждала, пока проедет Саттон. У него была помятая MG цвета морской волны, сделанная, наверное, в его школьные годы.