Мне не нравилось испытывать к нему жалость, потому что это делало меня необъективной.

Каким-то образом он поймал меня на крючок, в то время как я должна была двигаться дальше.

По дороге домой я прокручивала в голове наш разговор. Светловолосый и не очень высокий? Увольте меня. Я не обращала внимания на скопление зевак, и теперь было слишком поздно что-либо вспоминать. Собака есть собака, и даже если Саттон был прав насчет парня, какая разница? Я могла понять его жалобное желание убедить в своей правоте. Ему никто не верил. Я попыталась представить себя в положении, когда любые наблюдения, которые я делаю, объявлялись неправдой. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя беспомощным и маленьким? Я решила признать возможность ему поверить и отложить дело в сторону без предубеждения.

Оказавшись вблизи от дома, я поискала место для парковки и нашла его возле угла Албани и Бэй. Выключила мотор, заперла машину и прошла полквартала до дома. Я издали заметила женщину у моей калитки. Ей было за семьдесят, и в свое время она, должно быть, выглядела внушительно. Я прикинула, что в ней было около метра восьмидесяти пяти роста. Учитывая обычное уменьшение роста с годами, в молодости она была, наверное, под метр девяносто.

Ее лицо было худощавым, хотя ее осанка говорила, что она привыкла носить существенный вес. На ней были слаксы, которые сидели низко на бедрах, и тщательно отглаженная белая рубашка с кардиганом лавандового цвета поверх нее. Я подозревала, что ее неуклюжие спортивные туфли служили больше для удобства, чем для скорости. Ее металлически-седые волосы были заплетены в косичку и уложены на голове тонкой цепочкой. На руке у нее висела кожаная сумка, и она держала исписанный листок бумаги, что заставило меня подумать, не потерялась ли она.

– Я могу что-нибудь для вас сделать?

Она не смотрела на бумагу, но я заметила, что она слегка дрожит.

– Вы — Кинси Миллоун?

– Да.

– Надеюсь, вы сможете мне помочь.

– Я точно могу попробовать.

– Я боюсь, что произошла ошибка. Кое-что было послано вам по ошибке, и мне нужно получить это обратно.

– Неужели. И что это такое?

– Фотоальбом. Я была бы благодарна, если бы вы вернули его как можно скорее. Вообще-то, сегодня, если это удобно.

Я сохраняла лицо непроницаемым, но знала, о чем именно она говорит. Моя тетя Сюзанна прислала мне этот альбом вскоре после того, как мы познакомились, примерно в это же время в прошлом году. Посылка пришла, когда меня не было в городе, так что Генри передал ее Стэси Олифанту, который отвез ее в городок Кворум в пустыне, где мы работали над делом. Альбом был старый, наполовину заполненный фотографиями семьи Кинси, и я была тронута этим жестом. Не было никаких признаков, что альбом мне одолжили на время, хотя, когда я теперь думала об этом, я понимала, что он не был моим, чтобы хранить.

Я сказала:

– Извините, но я не уловила ваше имя.

– Беттина Тургуд. Я приехала из Ломпока, надеясь избежать дальнейших неприятностей.

– Кто устроил неприятности?

Она поколебалась.

– Ваша кузина, Таша.

– При чем тут она?

– Она спланировала событие. Она сказала, что послала вам приглашение.

– Конечно. Я получила его на прошлой неделе.

– Ей нужны старые семейные фотографии для большого дисплея, который она делает. Но, когда она попросила у Корнелии альбом, его нигде не нашли. Таша очень рассердилась, и теперь Корнелия винит во всем меня.

– Когда вы говорите Корнелия, я так понимаю, вы имеете в виду Гранд.

– Вашу бабушку, да. Таша думает, что Корнелия просто упрямится, отказываясь отдать альбом, потому что считает себя главной хранительницей семейной истории. Они двое сильно повздорили.

– Почему тетя Сюзанна ничего не сказала? Это она послала мне альбом. Если она хочет его вернуть, надо было просто сказать.

– О, нет, дорогая. Сюзанна не посылала альбом. Это я послала.

– Вы?

Она кивнула.
– В прошлом апреле.

– Почему вы это сделали? Вы меня не знаете.

– Корнелия велела. Я спорила до посинения, но она велела мне послать его вам, и я сделала это. Теперь, конечно, она забыла обо всем. Она перевернула дом вверх дном в поисках альбома. И когда не нашла, обвинила меня в том, что я передала его Таше за ее спиной.

Тогда я решила, что с меня хватит.

Я покосилась на женщину, пытаясь понять, о чем она говорит. Я понимала, что она сказала, но я никогда не встречалась с бабушкой и понятия не имела, зачем ей посылать мне семейный альбом.

– Вы в этом уверены?

– Да конечно. Вам не надо верить мне на слово, у меня есть доказательство.

Она открыла сумку и вытащила зеленую открытку, в которой я узнала почтовую квитанцию.

Беттина передала ее мне, и я увидела дату и время, когда посылка была отправлена и место для росписи получателя. Я узнала подпись Генри. Он часто расписывается за меня, когда меня нет дома и условия доставки позволяют. Там также была запись, что посылка отправлена из Ломпока, все совпадало с тем, что мне известно. Почему бы этой женщине лгать? Откуда ей знать обо мне и альбоме, если она не отправляла его с самого начала?