Парень попытался сдержать крик, кусая губы и багровея лицом. Плевать, что страшно, плевать, что руки дрожат, плевать, что я все-таки больше добрая, чем…плевать, они же наплевали на жизнь ребёнка. Я с остервенением вонзала в его тело иглы, не замечая, как начинаю получать удовольствие…

В какой-то момент я услышала:

– Смилуйся, повелительница, я ничего не знаю, -прохрипел парень.

Я ощутила волну надежды и самодовольства от него. Ну вот кому ты врать пытаешься-суккубе, которая уже достигла одного из самого высокого уровня, суккуба, которая улавливает эмоциональный фон окружающих. Дурак. Я решительно подошла к столу, хватая первый попавшийся инструмент. Им оказался нож с загнутым лезвием. И что с ним делать? А потом я вспомнила, как похожим чистила яблоки…, и я стала снимать с его пальцев кожу под истошный крик парня. Оставив оголенной одну руку, я остановилось, чувствуя, что меня мутит от собственного поступка и той вспышки гнева, что к этому привела. Но слабину не оценят даже эти будущие калеки.

– Скоро вернусь и мы продолжим, -спокойно сказала я, наблюдая как расплывается пятно крови на полу.

«Только сдержаться, только сдержаться», - повторяла я для себя, пока медленно шла к выходу и сдерживая рвотные позывы. Мелитина, что же ты творишь. Ты же суккуба, а у них свои методы.

Успокоившись в своей комнате, я пошла к стражникам, мимо которых я прошла в тот трагичный день. Их держали в закрытой комнате. Охраняли свои же, люто ненавидя и презирая меня. Что ж, этим меня не удивить. Я прошла мимо них, не подавая виду, что чувствую дискомфорт рядом с ними.

Здесь я решила использовать то, чему меня обучили в ИнСу-быть собой, быть суккубой. Я потянулась к образам в их голове, выбирая тот, что станет привлекательным всем. Стражники, как овцы на заклаивание, разглядывали свой идеал, а я медленно раздевалась, отмечая как меняется их стук сердца…и кровь приливает к одному органу. И это был вовсе не мозг. Я еще под обнажилась, наблюдая как некоторые буквально пускали слюни.

– Кто меня пытался убить?

Парни недружно прохрипели что-то, испуская волны желания. Пришлось подойти и выбрать себе жертву.

– Кто пытался убить меня? –спросила я, соблазнительно проводя ноготком по лицу стражника, и трясь об него грудью четвертого размера.

– Ларнатина Кертес, -проблеял мужчина.

– За что?
– муркнула я, лаская его.

– Если ты умрешь, а других наследников не будет, то после смерти короля, ее ветвь становится на престол.

Остальные стражники согласно кивали, испуская вожделение вокруг. Было брезгливо, словно в грязь упала, но суккубы и не такое должны уметь делать.

– Вы добровольно помогали ей?
– спросила я, записывая на кристалл памяти их ответы.

– Да, мы хотим твоей смерти, суккуба, -простонали они, стягивая с себя одежду.

М-да, кажется с волной желания я перестаралась. Я чуть охладила их эмоциональный фон, и спросила последнее, что меня интересовало.

– Кто еще помогает Кертес?

– Весь дворец, кроме короля и королев, -ответили мужчины.

Я замерла, приняв решение какой приказ отдать и не отдавая его. Было страшно, но вспомнив малыша внутри себя, который так и не увидел свет, и ту пустоту и боль внутри, что я ощутила после его потери, я скомандовала:

– Умрите.

Стражники послушной волной рухнули вниз, вмиг остановив свои сердца по приказу их повелительницы.

Я прошлась вдоль тел, сожалея и терзаясь сомнениями, но потом вспомнила, что они желали видеть на престоле демоницу, что ж, они ее получили. Больше книг на сайте кnigochei.net Я пнула безжизненное тело, пытаясь разбудить в себе демоницу. Демоница будится не желала. Что ж, этот мир не для меня. Надо уходить… и лишь мой малыш останется здесь не отомщенный… я не могу. Уничтожу сволочей, и уйду тогда.

Я подняла гордо голову и вышла из комнаты, оставив внутри смерть, и ошарашенных охранявших этих стражников стражников. Кто мы в этом мире? Дитя порока ли, или что-то светлое есть в каждом из нас. А что такое свет? Бывает ли абсолютная тьма, или абсолютный свет? Может ли одно существовать без другого?

Я шла, не замечая, как под свои размышление пришла в знакомую до боли комнату. Знакомый кровать, гематитовые стены. Я прилегла, ощущая какой-то страх. Как встретит меня Виталик после долгой разлуки…простит ли, что я променяла его на ребенка? Я нерешительно потянулась к вороху жаждущих. И не нашла своего ангела. Я разочарованно замерла, не понимая, что мне делать, а потом вспомнила про нашу связь и потянулась к нему по ней, ощущая в начале недоумение, недоверие, а потом восторг Виталика, и уже смела понеслась к нему, словно крылья обрела за спиной.

Я рухнула к нему на колени, прижалась к его губам, ощущая, как его руки стискивают меня в объятиях и слезы облегчения потекли по щекам. Мой любимый, мой родной, как же долго мы были в разлуки. Я не знаю сколько времени мы не могли оторваться друг от друга, то сминая губы в поцелуях, то смотря и растворяясь в глазах друг друга. В какое-то мгновение я положила голову ему на плечо, и стала осматривать его комнату, ошарашенно замечая, как по всем стенам висят мои портреты, где-то карандашные наброски, а где-то уже и цветные красочные. Везде я, одна только я, то жаркая соблазнительница, то милый котенок, то грустная девушка, а кое-где я была даже с крыльями, белоснежными, хотя и кожистыми, с легкими прожилками сосудов. Я встала с его колен, ощущая, как он с неохотой отпускает меня, и подошла, изучая ближе его шедевры.