Шрифт:
— Мы закончили, друзья! Благодарю!..
Переждала овацию, провела ладонью по лицу.
— Нет, это вам спасибо. По-настоящему я живу только в такие минуты — и только благодаря тем, кто слушает. Сегодня я сделала, что смогла. Но у меня остался долг. Человек, которому я желаю добра и счастья, просил исполнить танго. Простое, незамысловатое, хотя и очень красивое. Пусть будет так.
Сидевший рядом Вальтер-второй пнул тезку-Теннесси в бок. Перри сам был виноват, хвастанул перед концертом.
— В этом мне поможет моя лучшая подруга, моя сестра — княгиня Марг! Прошу!..
Уолтер ахнул. Рядом с черным платьем — синее. Сверкающая брошь у горла, белые перчатки до локтей. Лицо строгое, ни улыбки, ни привычных ямочек.
Аплодисменты, тишина, первые такты знакомой музыки…
В знойном небе пылает солнце, В бурном море гуляют волны, В женском сердце царит насмешка, В женском сердце ни волн, ни солнца…Пели по очереди, первый куплет достался Кирии. Исполняла она прекрасно, но молодой человек внезапно ощутил острое чувство разочарования. Всем хорошо танго, но это не песнь, достойная богини. Устыдился, заставил себя слушать, вспомнил, как пела Анна за рулем авто.
У мужчины в душе смятенье, Путь мужчины — враги и войны, Где, скажите, найти ему покой?А потом вперед выступила Марг. Уолтер вздрогнул — голос княгини прозвучал незнакомо. Тяжелый, почти мужской.
Скачет всадник, к горам далеким, Плащ взлетает ночною тенью, Синьорита глядит с балкона…Мелькнула и пропала мысль: почему она сама не выступает? Отогнал подальше, не его это дело. Женщина в белых перчатках до локтя поет сейчас для него, совершенно незнакомого парня. Хорошо, что он догадался купить большой букет чайных роз.
Кирия! Третий куплет, тот самый, заветный. Эх, жаль, рядом нет сероглазой!
Над могилой кружится ворон, В тихом склепе темно и пыльно, Было солнце — погасло солнце, Были волны — теперь пустыня. Мышью память в углах скребется, Подбирает сухие крошки, Нет покоя, покоя в смерти нет. Ах, где найти покой?!Чего-то такого Уолтер и ожидал. Улыбнулся горько, сжал до боли кулаки. Черное распятие на стене, бронзовый цветок с десятью лепестками. «Примите мои искренние соболезнования.» Какой уж тут покой!
…Летает и смеется, и в руки не дается, Не взять ее никак! О Аргентина, красное вино!Он уже собрался аплодировать, но внезапно княгиня Марг вновь шагнула вперед. Значит, куплетов не три, четыре? Может, Уолтеру и показалось, но на короткий миг их взгляды встретились. В глазах певицы в синем — печаль и боль.
Танго!
Пляшут тени, безмолвен танец. Нас не слышат, пойдем, любимый, В лунном свете, как в пляске Смерти, Стыд бесстыден — и капля к капле Наши души сольются вечно В лунном свете, где шепот ветра, В мертвом танце ты скажешь: «Да». И мы найдем покой! Мы ушедших слышим сердце Шаги умолкшие мы слышим Пускай их рядом нет, Мы вместе, тьма и свет, И тень твоя — со мной! О, Аргентина, лунное вино![ 63 ]* * *
— Не простудитесь?
— А?!
Очнулся, взглянул налево. Никого! И сзади никого, только горящие окна отеля и чей-то мотоцикл возле входных дверей. Поздний вечер, ледяной горный воздух, мерцающий звездный полог, черные вершины гор…
И словно с небес — веселый смех, хрустальный колокольчик.
— Боже! Вот она, волшебная сила искусства. Сюда бы Кирию, порадовалась бы. Но так нельзя, господин Перри, по ночам здесь — Арктика. Все-таки два километра над морем.