Узники Радости молчали, только Гулос продолжал стонать. Слова Байла их не особо испугали, однако он на это и не рассчитывал. Но ему удалось их устыдить, и пока что этого было достаточно. Блистательный зааплодировал.

— Прекрасно, прекрасно!

Байл перевел на него взгляд:

— Надеюсь, честь восстановлена?

Блистательный раскинул руки в стороны.

— Честь не может быть восстановлена, Фабий. Ты же это знаешь. На пока я обойдусь и этим.

— А мое предложение?

— Ты еще не сказал, чего хочешь взамен, — ответил Блистательный.

Байл достал из-под плаща миниатюрный голопроектор и активировал его.

— Это твоя цель. Красивый, правда?

Перед ним медленно вращался мир-корабль. Блистательный подошел ближе.

— Как ты его достал?

— Как вообще что-то достают? Я за него заплатил. Есть в галактике любители составлять такие вещи. Для нас с тобой все логова ксеносов выглядят почти одинаково, но они разные. Я внесу необходимые поправки. А хочу я вот это, — Байл постучал по гололиту, увеличивая один участок мира-корабля, — Где-то здесь располагается зал, в котором, по слухам, хранятся кристаллизованные останки ксеносских псайкеров, — Он ухмыльнулся: — Одна из интересных особенностей этого вида. Они мне нужны.

Блистательный нахмурился:

— Зачем? Как ты собираешься их использовать?

— Это мое дело, не твое.

Блистательный рассмеялся:

— Хорошо, — Байл собирался выключить гололит, но Блистательный остановил его: — Отдай его мне. Это будет подарком брата брату.

Байл бросил ему гололит. Тот провел пальцами по поверхности и улыбнулся:

— Этот мираж будет развлекать меня, пока я не заполучу оригинал, — Затем он махнул рукой: — Ты свободен. Я подумаю над твоим предложением.

— Пяти кораблей будет мало, — сказал Арриан, изучая гололит, изображающий флот Блистательного, — Мир-корабль — это больше мир, чем корабль, и вооружен он до зубов.

Олеандр склонился над гололитом и пробежался взглядом по плану «Кваржазата».

— Как и мы. Помимо «Кваржазата» у нас два фрегата, «Острый язык» и «Орхалий Освобожденный», боевая баржа «Перо Замперия» и ударный крейсер…

— Узнаю «Шестой глаз», — сказал Саккара. — Я видел его в бою у Заката красоты. Весь его экипаж состоит из евнухов, вечно витающих в царстве нематериальных удовольствий.

Олеандр удивленно взглянул на Саккару:

— Я и не знал, что ты был на Закате красоты.

Та битва прошла так же скверно, как и большинство битв легионерской войны. В ней не было определенных сторон: только корабли, беззвучно разламывавшие друг друга на куски. Олеандр тогда долго провисел, цепляясь за обломок балки и покрываясь инеем, пока его не подобрал корабль Блистательного.

— Ты многого не знаешь, сибарит, — бросил Саккара, и что-то в тоне его голоса немедленно привлекло внимание Олеандра. Несущий Слово водил пальцами по символам, вырезанным на нагруднике, словно беззвучно молился. А может, он просто слушал гул устройства, которое стояло у него между сердцами. С Саккарой никогда нельзя было знать наверняка.

— Помолчите оба, — сказал Байл, — Флот неплохой, хотя и маленький, как верно заметил Арриан.

Он стоял спиной к ним, лицом к командной палубе. Из вокс-динамиков доносилась странная, грустная мелодия — песня со Старой Терры, в которой после тысяч лет языковой эволюции не осталось ни одного понятного слова. Насколько Олеандр помнил, она была одной из самых любимых у Байла. Тот коллекционировал музыку так же целеустремленно, как материалы для исследований. Порой, когда у Байла было созерцательное настроение, по гигантскому дворцу на Уруме разносились оркестровые произведения со всей Галактики. Вот и сейчас он размышлял о чем-то, тихо напевая под нос.

Олеандр посмотрел на Арриана, и тот пожал плечами.

— Он сильный, — сказал Олеандр, скрестив руки на груди. — Блистательный не дурак. Это проверенные корабли с опытными экипажами. В свое время они пробились через оборону Империума и астероидные бастионы четвертого легиона. Любой был бы счастлив заполучить хотя бы один из них.

— Но переживут ли они атаку на мир-корабль? — спросил Саккара.

— Некоторые переживут, и для наших целей этого достаточно, — сказал Байл, не смотря на них. Его глаза были закрыты, а шишковатые пальцы подергивались в такт музыке. Олеандру оставалось лишь гадать, о чем он думает.

Ему до сих пор не верилось, что Байл пришел ему на помощь в бою с Узниками Радости. Главный апотекарий еще ни разу на его памяти так не поступал. Возможно, его слова зажгли в сердце Байла давно тлевшую искру братских уз? Или он просто решил отплатить за помощь, оказанную на Грандиозной.

— К нам еще присоединится, как всегда, различное пушечное мясо: ренегаты, пираты, банды, пытающиеся завоевать расположение Блистательного, — сказал Олеандр. — Как только пойдет весть о наших планах — а скорее всего, уже пошла, — они явятся, надеясь поучаствовать в грабежах. Вообще, судя по вокс-переговорам, они уже начали прибывать. К тому моменту, как мы доберемся до Лугганата, флот вырастет вдвое… или втрое. — Он повернулся к Байлу: — Мы полетим на «Везалии»?